— Погадаем, а, Сонь? — откашлявшись, снова спросила бабушка.
— Бабуль, не надо бы тебе кофе, — возразила Соня.
— Я сама знаю, что надо, а что нет, — проворчала баба Вера. — Иди-ка свари в двух турках: себе и мне.
Соня послушалась. Пока она варила кофе, вспомнила, как она любила эти их с бабушкой кофейные посиделки в детстве. Тогда, маленькой девочкой, они ей представлялось загадочным таинством, и Соня, раскрыв рот, слушала бабушкины толкования. И почему она столько лет упрямилась и делала вид, что ей перестало быть интересно? Боялась нагадать себе плохую судьбу? Или, наоборот, боялась, что нагаданное не сбудется?
Сварив кофе, Соня разлила его по двум белым чашечкам и принесла в бабушкину комнату вместе с блюдцами. Пили медленно, смакуя каждый глоток. Ни сахар, ни корицу, ни молоко не добавляли — нельзя.
— Для гадания подойдет только чистый кофе, — учила баба Вера. — Горький, ароматный, обволакивающий. Пить нужно не спеша, обдумывая вопрос, на который хочешь ответ получить.
Допив, бабушка повертела кофейную гущу на дне чашки, а потом накрыла ее блюдцем и резко перевернула. Рука бабы Веры дрогнула — ей не хватало сил даже на такое простое действие.
Соня сделала то же самое. И ее руки тоже дрожали, а сердце сжималось в предчувствии неизбежного.
Затем они поставили обе чашки и блюдца на маленький столик, который Соня купила специально, чтобы кормить бабушку в постели, и стали всматриваться в образовавшиеся из кофейной гущи узоры.
— Вот, видишь эти зигзаги? — тихонько приговаривала бабушка. — Дорога, значит, ждет меня дальняя. Поеду куда-то, — засмеялась баба Вера, а у Сони защемило сердце.
— А у меня что? — Соня взглянула на свою чашку.
— А у тебя вижу букву «Б». Это хорошо, — улыбнулась баба Вера. — Она означает: что бы ни случилось в жизни, какие бы преграды ни встали на твоем пути, ты все преодолеешь. А еще вот тут, смотри, видишь?
— Похоже на цветок, — кивнула Соня. — Роза?
— А мне кажется, хризантема. Цветы — это к любви…
Они заговорились допоздна. Баба Вера много вспоминала прошлое, свою молодость и деда Валю.
За окном уже стемнело, и баба Вера уснула. Соня еще долго сидела возле нее, тревожно вглядываясь в испещренное морщинами лицо бабушки. В полумраке ей казалось, что морщины эти вдруг разгладились и бабушка будто скинула десяток-другой лет.