Тощий, в коричневой униформе, недвижимый мужчина лет тридцати с узким лицом и чуть выпученными глазами показался Наде очень странным.
— Ой! Вы напугали меня! — выпалила она нервно, теперь понимая, отчего сразу не заметила его. Ведь его костюм или форма была того же цвета, что и коричневые стойки кровати.
Мужчина же замер и как-то испуганно смотрел на нее, так и прижимая к себе подушку. Не прошло и минуты, как он вперился в девушку диким взором и глухо прохрипел:
— Лидия Ивановна, вы вернулись!
— Я не… — не успела произнести она, как мужчина бросился к ней, по пути кинув подушку на кровать, и неистово воскликнул уже рядом:
— О моя богиня! Я так ждал вас! Я верил, что вы живы! — Он схватил руку Нади и начал яростно целовать пальцы, но уже через секунду, как будто опомнившись, в ужасе вскричал: — Простите меня! Простите, что я не встретил вас должным образом!
Он упал на колени перед ней и, схватив край ее платья, начал целовать.
— Да вы что?! — возмутилась Надя, попятившись от него и вырывая подол из цепких пальцев. — Вы ненормальный?
— О моя богиня! От вас все слова словно музыка! — продолжал он свою странную речь и начал на коленях ползти к ней, сложив руки перед собой в молящем жесте.
— Что вам надо?! — испуганно крикнула она, пятясь, но он неумолимо полз за ней. Окончательно оторопев от его поведения, она строго приказала: — Отстаньте от меня! Отстаньте!
На ее крик через пару минут в комнате появилась Дуня. Тут же оценив ситуацию, горничная подбежала к мужчине и начала трясти его за плечо.
— Капитон Ильич, опомнитесь! Это не Лидия Ивановна! Это другая женщина! — резко закричала она ему в ухо.
— Неужели?! — вымолвил он, и его глаза округлились. Посмотрев через плечо Дуни, он вновь вперился взором в Надю. — Кто же вы?
— Я гостья Сергея Михайловича. Мое имя Надежда.
— А-а-а-а, — протянул он. — Но я вижу, что от вас идет свет, такой же, как от богини Лидии! Ваша горловая чакра активирована!
— Капитон Ильич, может, хватит этих баек о потустороннем мире?! Вы пугаете всех! — раздался голос в дверях. На пороге комнаты возникла Марья Степановна.
Надя тут же схватила за руку Дуню и, чуть оттащив ее от ненормального мужчины, на ухо шепнула:
— Он не в своем уме?
— Ну да, — кивнула горничная и шепотом добавила: — Немного есть. После смерти Лидии Ивановны помешался. Он уж очень любил ее.