—
Как вам новая девица? — донесло из комнаты, в которой парили чаны с
горячей водой.
Этого еще не хватало! Прачки драили белье и
обсуждали главную новость Вейсмора — появление второй
Высшей.
—
Красивая.
— Да
ну, как рыба вареная.
— А
мне понравилась.
—
Ника лучше.
Мнения разделись.
Против воли Доминика остановилась и,
прижавшись к стене, слушала, как они галдели. Неприятно, но уйти не
было сил.
— Да
какая разница, нравится она вам или нет? — подала голос вездесущая
Берта. — Главное, что кхассер доволен, а остальное
неважно.
—
Ты-то откуда знаешь, доволен он или нет?
—
Так он всю ночь в ее комнате провел.
У
Ники закружилась голова. Хватая ртом воздух, она пошатнулась и,
если бы не стена, наверняка бы осела на пол.
— Он
так сладко стонала, что у меня самой внутри все загорелось и
расплавилось. Полночи потом заснуть не могла, — смеялась Берта, —
все мужские объятия мерещились. А наутро они вместе поехали на
ярмарку. Вот увидите, он теперь ее подарками засыплет и будет
рядить, как куклу. Шутка ли — невеста!
Зажав себе рот рукой, чтобы не завыть во весь
голос, Доминика бросилась прочь.
— Ника,
осторожнее, — Серхан поймал ее под руку, когда, рассеянно
споткнувшись о ножку стула, она чуть не упала на пол. — Да что с
тобой сегодня?
Что
с ней? Умерла. Попала в царство вечных страданий и теперь медленно
варится в котле с ядовитой жижей.
— Не
выспалась.
—
Отдохни.
— Я
не хочу.
—
Иди к себе, — произнес с нажимом, — отдохни. Не хватало еще, чтобы
моя лучшая целительница из-за невнимательности упала с крыльца и
сломала шею. Я такое точно не вылечу. Сегодня сложных пациентов
нет, без тебя справимся. Иди.
Ника
отчаянно замотала головой. Уйти значит снова остаться наедине со
своими мыслями, а они убивали, причиняя нестерпимую
боль.
Главное, что кхассеру нравится…Она так сладко
стонала…
Как
избавиться от этого наваждения? Как?! Если не забивать себе голову
делами и чужими проблемами, то собственные набрасывались с
удвоенной силой.
Но
Серхан был прав — нужно отдохнуть, потому что в таком состоянии она
не могла контролировать ни свою силу, ни свои решения, и это могло
закончиться новыми травмами. Люди не виноваты в том, что ее жизнь
дала трещину.
—
Хорошо, — обреченно сдалась Доминика, стащила через голову фартук с
кляксами бурой мази и бросила его на лавку, — если что-то случится
— зовите. Я буду у себя.