Подумайте
только, Пашка ему машину помог купить! Это мы с отцом её купили, –
с обидой думала Оксана, уже зная, что Загит дал сыну денег на
покупку. Тоже мне, нашёл друга и защитника. А родители, значит,
тебе ничем не помогают?
***
Вернулся
домой поздно, а жена сообщила, что Сатчан ждёт звонка.
– Ну,
сегодня уже звонить не буду, – усмехнулся я.
Да и догадываюсь я, что ему
нужно…
***
Москва.
Квартира Ивлевых.
– Что вы
все на кухне торчите? – спросила своих мужчин Оксана, проснувшись
утром в воскресенье и выйдя на кухню.
– Паша спит
ещё, – объяснил Загит. – Ушли, чтоб разговорами ему не
мешать.
– Тоже мне,
– хмыкнула Оксана. – Десятый час, а он всё спит. А вы его так
расхваливаете, мол, работящий.
– Он по
ночам работает, под утро только лёг, – довольно резко ответил ей
Загит. – Днём не получается работать, сама ж видела, он тут, как
белка в колесе вертелся с нами. Спасибо бы лучше сказала, что он
нас так хорошо принимает. Есть же такие хмыри, что своих
родственников, уехав в Москву, и на порог не пустят, не то что
кормить будут и переночевать по-людски уложат.
Оксана
недовольно поджала губы, но ничего не ответила, налила чашку чая,
добавила молока и потащила в спальню.
***
Москва.
Квартира Ивлевых.
– Смотрю, у
вас холодильник неплохо так загружен, – заметила Оксана, подавая
чай с молоком дочери. – И колбаски разные, и всякое такое…
импортное. Дефицит.
– Да, Паша
бегает целыми днями с одной работы на другую, потом на третью. Он
молодец, у нас дома в Святославле я и половины не пробовала из
того, что сейчас у меня каждый день на столе есть.
– Конечно,
он и должен так бегать! – удивлённо посмотрела Оксана на дочь. – И
еду тебе должен самую лучшую покупать, ты же ему двоих сыновей
родила! Он по гроб жизни тебе теперь обязан. На руках тебя носить
должен, холить и лелеять. И по ночам он с детьми должен спать, а не
ты!
– Мам! Ты
же обещала, про Пашу плохо не говорить!
– Всё-всё!
Молчу! Какие вы все нежные, уже слова сказать нельзя.
Они
помолчали немного и Оксана решила осторожно разузнать, что у них
тут с сестрой её приключилось, что та, теперь, знать её не
хочет.
– Слушай, а
ты давно с тётей Машей общалась? – спросила она Галию. – Что-то она
странно на меня реагирует, разговаривать не желает. Что тут
случилось?
– Ты об
этом, лучше, с Павлом поговори, – помрачнев, ответила ей дочь,
которой мать только что напомнила о том, как пыталась через тетю
заставить ее сделать аборт. Убить Русланчика и Андрюшку. – Он лучше
знает, как и что там произошло.