Желание просто сжигает нас и ее слова служат тому
подтверждением:
— Даня, а у тебя дома уже пришли?—
Я снова обнимаю ее, целую, прижимаю к себе и
говорю:
— Да, уже все дома.—
А у нее в глазах мелькает сожаление, сменяющееся
решительностью. И я понимаю, она все решила и ее слова вновь
подтверждают мои мысли:
— Даня, я хочу и готова, но не тут. Не хочу так. Ты
завтра с утра никуда не убегай, у меня есть мысли. Я
позвоню.—
И снова поцелуи, мы замечаем скамейку, каким-то чудом
занесенную в этот темный уголок. Или может это особо сердобольный
архитектор настоял, что именно тут должно быть место, чтобы
посидеть, ну или полежать.
И я тяну ее на скамейку. А что сидеть всегда лучше, чем
стоять, лежать правда еще лучше, но тут жестко. Зато никого
нет.
….. И она с улыбкой плывет вместе со мной к той самой
скамейке. Нет, никаких пошлых мыслей не было, просто так ведь и
правда удобнее? Ну, а то, что она разместилась у меня на коленях,
так это из заботы о ней. Колени то мягче, чем жесткое дерево? А нас
учили заботиться о девушках. Ну и то что пуговички на блузке
расстегнулись сами собой, да и мини задралось так, что больше стало
похоже на пояс. Так и то объяснимо, жарко на улице, все 20 градусов
и даже немного больше, для Москвы это лето…. Воти расстегнулось все понемногу.
….. Ну а я, а я, может, остужаю немного разгоряченную
кожу. Вон как бедро горит под моей рукой, хорошо колготок нет, а то
бы совсем запарилась бедная. А так я поглажу, охлажу. Но процесс
как-то идет неправильно, или правильно? Как-то уже пылает похоже?
И...дождь что ли? А нет, а понятно. Но приятно, невероятно приятные
ощущения, когда тебя так любят. И ей похоже тоже.
—. Даня, я сейчас не выдержу. — Шепчетона мне в ухо, пока не надо, пожалуйста,
лучше…
И тут же показывает, что лучше. Снова губы, сладкие
губы и загадка, в на миг приоткрывшихся глазах. И я сразу же даю
себе зарок, разгадать, все разгадать. А она как будто чувствует,
снова открывает глаза, улыбается одними ими.
…... Ну понятно, трудно улыбаться, когда рот занят
поцелуями….и тянет мою руку вверх. Вторая надежно зафиксирована за
ее спиной и я с некоторой обидой, но скорее шутливой, смотрю на
нее, будто говоря:
— Как так, сладкого лишили, я сейчас
заплачу.—
Но моя рука натыкается на что-то невероятно волнующее,
мягкое, упругое, прохладное и такое нежное, что желание плакать
сразу пропадает, а появляется другое. То самое, желание исследовать
все прелести этой невероятной девчонки, которая уже моя. Вся
моя.