— Давайте тогда отложим это занятие, и я почитаю вам теорию. Но
мне всё же хотелось бы, чтобы вы его прошли. Повторюсь, волшебники
в этом году будут разучивать заклинание защиты от подобных
монстров, а вы обязаны научиться хотя бы как-то противостоять
подобному.
На кураже от своих мыслей я вдруг двинулся вперед и сказал:
— Давайте я попробую?
Не знаю, когда еще удастся посмотреть на богарта, хотя
преподаватель и подразумевал возможность потом его снова достать.
Лучше сейчас.
— Очень смелый поступок! — обрадовался мне как родному
профессор. — В таком случае прошу встать перед шкафом и
приготовиться.
Я выполнил проговоренные инструкции и даже неосознанно встал в
пол-оборота перед шкафом, вытянув носок одного ботинка вперед.
Так, будто собираюсь устроить ковбойскую дуэль с тем, что
заперто в шкафу. Впрочем, в какой-то мере это и будет дуэль.
Сражение взглядов, силы воли…
Шкаф открылся, и лишние звуки стихли. Со странным завыванием
монстр закрутился вихрем, долго сохраняя интригу, и вдруг обратился
двумя окровавленными трупами.
Мужчина и женщина в повседневной одежде упали друг на друга,
неподвижно замерев и уставившись пустыми глазами на меня.
— Э-э-эм, — смутился профессор и явно неосознанно почесал
затылок. — Вы, мистер Поттер…
— Боюсь трупов. Просто мертвых людей, — оборвал догадки
короткими фразами.
На самом деле я не боялся трупов, вовсе нет. Однако смерть этих
двух людей была моим страхом всего детства и, видимо, всей жизни.
Родители. Не те, что умерли от волшебной палочки Воландеморта,
вовсе нет. А настоящие. Те, с которыми я прожил свою первую жизнь и
детство.
Они часто ссорились, хотя это и никогда это не доходило до
полноценного разрыва. Но они готовы были всерьез спорить друг с
другом ради любой мелочи, так ни разу и не подравшись. Никто никого
не бил, но...
И в этих ссорах они часто любили вставлять фразы про собственную
смерть. С удовольствием могли говорить друг другу такие слова, как:
«Посмотрим, как ты запоешь, когда я умру».
Самое непонятное для меня в то время было то, что ни один из них
не болел чем-то серьезным. Ничего такого, что могло бы
действительно их убить.
Я был обычным ребенком, о котором весьма неплохо заботились и
любили. Но эти слова, произносимые с неким обреченным азартом,
пугали меня все детство и какое-то время после.