«Человечка не протянет и двух недель…» – возникшая
мысль успокоила.
Рони Уинтер сама сбежит из Хаоса, проклиная Оракула за глупые
шутки, даже делать ничего не придётся, просто быть собой. Тем, кем
Дэмиан является с рождения. Злом во плоти…
Рони заправила белые брюки в высокие до колен сапоги, поправила
красную с кремовым воротником блузку, накинула сверху синий жакет и
окинула себя придирчивым взглядом в отражении прямоугольного
ростового зеркала.
– Тебе не кажется, что парадная форма выглядит слишком…
– Без-вкусно? – пророкотал с жердочки говорун. Нахохлился,
коротко взмахнув сизыми крыльями.
– Эм-м… – Рони склонила голову набок. – Пожалуй, ты прав.
Безвкусно. – Она подошла к столу, взяла в полукруглой оправе очки,
нацепила их на вздёрнутый нос, испытав некоторое облегчение и
чувство защищённости.
… за оптическими стёклами мир не казался таким враждебным, да и
лучше без очков никуда не выходить. Мало ли, кто что заметит…
Сняла со стула сумку с учебниками, повесила её на плечо и
вернулась к зеркалу.
Подумав, убрала светло-русые волосы с боков заколками.
– Глупый образ завершён, – улыбнулась Рони. – Идём?
Говорун слетел со своего наблюдательного поста и приземлился на
уже родное и такое удобное плечо. За семь лет он ни разу не
расставался со своей «маленькой хорошей девочкой» и не оставлял её
надолго одну. Образовавшаяся между ними однажды связь с годами
только крепла…
В академии не сразу привыкли. Всё же магическое существо,
неизвестно как поведёт себя среди людей, да и не разрешали держать
в корпусах домашних питомцев…
Грегори Уинтеру пришлось постараться, чтобы получить разрешение
на содержание говоруна в академии. Даже пройти бюрократический ад.
Два раза. Но на что только не пойдёшь ради любимой дочери. Любимой
и единственной.
Рони вышла из комнаты, заперла дверь на ключ, бросила его в
сумку и, несколько раз выдохнув, влилась в общий поток адептов. В
коридорах корпуса царило непривычное оживление, которое случалось
только раз в году. На День Мира. В остальные дни ученики академии
вели себя лениво и даже прилежно.
– Ты раз-ве не вол-нуешься? – спросил говорун, поджимая сначала
одну лапку, затем вторую, словно озяб или наоборот разминается.
– А чего волноваться? – поинтересовалась Рони, придвигаясь
поближе к стене, чтобы ни с кем случайно не столкнуться.