А вот с трезвым Гриневским такое не прокатит. Я уж было подумала, что мне конец, отвернулась, чтобы не ослепнуть от презрительного орехового взгляда. Он что-то там болтал, но слова никак не могли продраться сквозь вату, в которую превратились мои нежные ушки. Они пылали и, наверняка светились в полутьме.
Думала, меня сейчас потащат в опочивальню, сорвут эту дурацкую тогу и будут лишать девственности, но время шло и ничего не происходило. И еще я не знала, узнал ли меня звездун, или пока фартит. Когда решилась выглянуть из-под завесы искусственных волос, была приятно удивлена – Лекс сладко дрых, раскинувшись на диване в позе звезды.
На столе ворох красных купюр манит, так и тянет присвоить себе красивые бумажки, но я вором никогда не была, поэтому отворачиваюсь и крадусь мимо дивана на выход. У меня почти получилось сбежать. И тут это «стоять!»
Вот черт!
- Рита?! – выдыхает Лекс мне в лицо, на его физиономии целая палитра эмоций, есть даже брезгливость. – Ты что здесь делаешь?
У меня теперь и язык притворился мертвым, стал тяжелым и заледенел. Делаю все, что могу – пожимаю плечами. Гриневский тут же хватается за них, ощупывает и хмурится.
- Что за мослы? – вопит он, чем возмущает мое эго и язык сразу отмирает.
- Да пошел ты? Сам ты «мослы»! Идиот.
Вырываюсь из его цепких пальцев, отскакивая снова к окну. Нашелся тут…
- Ты не ответила, что ты делаешь в моем номере? – вот пристал.
- Убиралась, я здесь работаю же, - вдруг приходит мне светлая мысль, указывающая на выход из неприятной ситуации. – Моя смена же.
- Ночью? – качает головой Гриневский, подходя ближе.
Он трогает брошку на тоге, если на нее надавить немного, то одеяние окажется на полу, обнажая мое тело. Знает об этом? Или просто позолоченный скарабей привлек внимание Лекса? Дрожь страха пробегается по позвоночнику. Он так близко, что я чувствую его тепло и приятный запах. Едва сдерживаюсь, чтобы не потрогать тугой пресс, вены, убегающие вниз, под ремень белых брюк. И чего он тут полуголым расхаживает?
- У меня кругло… суточное дежурство… - вдруг запинаюсь, отходя к дивану, забираюсь на него с ногами, отгораживаясь подушкой.
Лекс тут же оказывается рядом, садится вполоборота ко мне, устраивая локоть на спинке дивана. Он тянет ко мне свободную руку, и вдруг срывает с моей головы парик из темных неживых волос. Я как загипнотизированная сижу, мне не хочется шевелиться. Я так устала…