– Эм, года нет, – обтекаемо отвечаю и отворачиваюсь к окну, давая понять, что не собираюсь продолжать эту тему.
– Года нет… – тихо произносит Рома. – Жаль, что тогда ты убежала.
– Почему? – дергаюсь я, как от толчка, и поворачиваю голову.
Рома пожимает плечом, и мне кажется, его взгляд становится отрешенным.
– Да так, я о своем, не обращай внимания.
Стискиваю кулаки от волнения.
– Это ребенок сестры?
Этот вопрос словно ушат ледяной воды. Он так резко переключается с темы на тему, что я не могу уследить за ним.
– Нет, мой, – тихо произношу и жду его реакции.
Рома удивленно вздергивает бровь, но больше ничего не спрашивает, и я могу расслабиться. Хотя что ему спрашивать? Прошло полтора года, я могла родить от кого угодно.
– Приехали, – облегченно выдыхаю и тянусь к ручке. – Спасибо большое, что подвез. Не знаю, что бы делала без тебя.
– Да не за что, – голос звучит отстраненно, и меня становится грустно, что он так переменился после известия о ребенке. – Давай отвезу вас в больницу?
– Нет-нет, это уже, правда, лишнее. У сестры есть машина, мы доедем. Да и тебе куда-то нужно.
– А отец где? – спрашивает с каким-то недовольством и жесткостью.
Хочется ляпнуть, что он сидит напротив, но я вовремя прикусываю язык. Это была бы катастрофа, скажи я ему это. Да и не думаю, что он вот так бы мне поверил.
– Занят, – коротко отвечаю и уже хочу захлопнуть дверь.
– Охрененный отец! – недовольно рычит Рома, и я вся подбираюсь. – Кстати…
Я замираю, стискивая ручку. Не тороплюсь закрыть дверь машины, жду, что он хочет мне сказать.
– Я на два дня уеду в деловую поездку, так что можешь не приезжать, все равно там нечего делать будет. Я сегодня вечером шмотки доразбираю без твоей помощи. Лечите малыша.
Не могу сдержать улыбки. Хочется запрыгнуть в машину и расцеловать его за то, что понимает. Но представляю, как это будет нелепо и неуместно, тем более после этого разговора про моего ребенка. Поэтому только шире улыбаюсь.
– Спасибо тебе.
Он не сводит с меня взгляда, от которого по телу пробегают разряды тока.
– Удачной поездки.
Закусываю губу, чтобы больше ничего лишнего не ляпнуть. И его глаза тут же спускаются на мой рот. Зрачки расширяются.
– Иди, – в голос просачивается хрипотца, а я сильнее вгоняю зубы в губу, – тебя ждут.
Мне кажется, или в его взгляде мелькает разочарование? Но он прячет глаза, опуская веки, и я делаю вывод, что это мое больное воображение. С чего бы ему разочаровываться?