На вид колдун был слаб да болен, однако вид оказался обманчив. Подхватил покойника под мышки да и поволок. А уж помогал себе колдунствами али нет, – того Ирга не ведала. Знай успевай ноги держать, чтобы по полу не скребли!
На стол они сгрудил труп ровно мешок с мукой. Змеелов знать не знал, что всего-то этим утром Костыль дышал, мечтал о чём-то, с девкой, вон, помиловаться надеялся. И то, что за занавеской на скамье мерно сопела его обезумевшая мать, колдуна не заботило тоже. Он потёр друг об друга и понюхал ладони, задумчиво хмыкнул и велел:
– Раздевай.
– А?
– Ты что же, глухая?
Ирга рассвирепела.
– Ещё чего!
– Тогда, верно, дурой уродилась. Раздевай, говорю! Покойника осмотреть надобно.
Девка попятилась. Почудилось, Костыль глянул на неё укоризненно из-под опущенных ресниц.
– Смотри… Что он тебе, мешает, что ли?
На мгновение Змеелов прикрыл глаза. Потом медленно пальцами зачесал назад волосы, и Ирга поняла вдруг, что он не только искалечен. Колдун ещё и смертельно, до невозможности устал. А потом он тихо и беззлобно произнёс:
– Пошла вон.
Ирга сцепила зубы и пошла. Но не прочь из избы, а к Костылю. И неуклюже негнущимися пальцами взялась распутывать воротник и пояс, стаскивать сапоги и порты. Всё ж таки дождался Костыль своего часа: Ирга его и обняла, и приласкала, и телом прильнула тесно-тесно. Да только теперь уже что толку? Тесёмки выскальзывали, непослушные пальцы, как назло, отказывались держать, и Змеелов взъярился:
– Да что ты как в первый раз, право слово!
– А это уже не твоё дело, в первый или не в первый! – рявкнула девка. И без того со страху того гляди ноги отнимутся, а тут ещё этот! – Толку с тебя что с козла молока! Если ты мужиков лучше раздеваешь, так и давай сам!
– Да корова, и та ловчее справится! Будь он живым, уже б от старости подох, покуда тебя дождался.
– А во ты знаешь, от чего он помер!
Колдун скрестил на груди руки и долго неприязненно смотрел. Ирге всё казалось, что слепой его глаз видит не меньше, а то и больше зрячего. Сразу подумалось, что рубаха, до сих пор не просохшая, льнёт к телу, а в волосах наверняка застряла водяная трава. Ох и неловко! Но колдун глядел вовсе не на девичью грудь под вышитым льном, а если и на неё, то умело скрывал. Он сказал:
– Знаю.
Иргу ровно за горло схватили. Дыхание спёрло, колени подогнулись. Ещё и этот… смотрит! Она выдавила: