Видимо, не зря в своей прежней жизни я предпочитала светлые стены, простую белую мебель, крупные зеленые растения и природные материалы в декоре. Ничего тяжеловесного и монументального. Просторный, наполненный воздухом и светом интерьер. Полная противоположность того, что встретило меня на новом месте жительства в Андолоре. Привыкнуть к такой перемене было сложно. Иногда мне казалось, что высокие мрачные стены оживают и начинают медленно сдвигаться, намеренные во что бы то ни стало превратить меня в этакий сдобный блинчик.
Хронические приступы клаустрофобии я не заработала лишь чудом. Адаптация к новым реалиям не была легкой, хотя, возможно, кто то бы и сказал, что мне повезло не оказаться на улице или не попасть в какое-нибудь место похуже. Наверное, осознание этого и помогло мне в конце концов привыкнуть в том числе и к угнетающей мрачной обстановке особняка.
И вот, когда жизнь, казалось бы, наконец хотя бы немного наладилась, я освоилась и даже обрела друзей, всё достигнутое грозил разрушить этот вынимающий душу невыносимый плач!
- Это что, молоко? - спросила я после того, как, должно быть с минуту, таращилась на столик с кувшином.
Последний был наполнен какой-то подозрительно знакомой на вид белой жидкостью. Увидь я такое на кухне, ни секунды бы не сомневалась что передо мной. Но заподозрить здоровенного брутального мужика, носящего среди своих врагов прозвище Палач, в том, что он балуется перед снов парным молочком… я так сходу как-то не решалась.
- Молоко, - совершенно будничным тоном подтвердил Рэт.
- А-а-а? - несколько растерялась я и, дабы как-то выкрутиться, попросила: - Можно и мне тогда стаканчик?
Не соизволив мне ответить, Рэтборн молча подошел к своей кровати. Поднял лежащую на ней раскрытую книгу и отложил в сторону на прикрытую ширмой прикроватную тумбу. Затем не спеша улегся, накрывшись одеялом по пояс.
Я шумно сглотнула, ошеломленная видом красивого полуголого мужчины, видимо, ожидающего меня в постели.
- Наверное, я лучше тут на диванчике прилягу, - мысленно отвешивая себе подзатыльники за глупость, неуверенно протянула и снова отчаянно покраснела.
Боже, да когда же это закончится? Что я, в конце концов, невинная институтка?! Но мой организм упорно игнорировал здравый смысл и десятилетие активной сексуальной жизни, продолжая реагировать на Рэтбона так, словно только сейчас достиг половой зрелости и впервые увидел пышущего тестостероном самца.