– И как давно это было? – спросила девушка. Но заметив, что он нахмурился, она поспешила добавить: – Если не хочешь, можешь не отвечать.
– Я забыл, когда это случилось, и не хочу вспоминать, – резко ответил он. – И не смотри на меня так осуждающе.
– Я не осуждаю, – тихо произнесла она.
– Но в твоих глазах я вижу невысказанный укор.
– Ты ошибаешься, – ответила девушка. – Мои глаза немы.
– Нет, они очень красноречивы! Твои глаза…, – юноша смолк, не договорив, и румянец покрыл его бледные до этого щеки. Вдруг он удивленно воскликнул: – Как же я не заметил этого раньше! Твои глаза!
– Что мои глаза? – удивилась она.
– Их сияние схоже со светом той звезды. Ты не сестра ей? Откуда ты явилась?
– Не знаю, – честно ответила девушка. – Я всегда была.
– Кто твой отец, твоя мать?
– Не знаю.
– Кто ты сама?
– Я – это я.
– И тебе никогда не хотелось узнать всего этого?
– Нет. А зачем?
– О, да, ты права. К чему знать все это? Я задался целью узнать – и что, разве это не принесло мне одно только горе и отчуждение от всего остального мира? Мы с тобой оба порождены одной и той же неведомой силой. Ты такое же дитя природы, как и я, но ты счастлива, а я нет. Или природа была тебе матерью, а мне мачехой?
Хохлатый какаду влетел в хижину и пожелал всем доброго утра. А следом за ним сквозь крышу в хижину проникли первые лучи восходящего солнца. Девушка ласково погладила попугая, взяла его на руки, поднесла к окну и выпустила, непонятно кому сказав:
– Прощай!
И, не оглядываясь, вышла из хижины. Она уходила, как обещала, на рассвете.
Юноша слишком поздно понял, что она уже не вернется. И когда он вышел из хижины и, все убыстряя шаг, пришел на берегу, туго надувающим парус ветром плот отнесло уже так далеко в океан, что он едва виднелся крошечной черной точкой там, где вода соприкасалась с небом. И не нашлось бы в мире такого голоса, чтобы докричаться до нее.
Юноша стоял на берегу и смотрел: в океанскую ли бесконечную даль, в бездну ли одиночества, внезапно открывшуюся перед ним, – он и сам не понимал.
Когда он очнулся от своих раздумий, горизонт был уже пуст. Одинокая чайка, тревожно крича, чертила непонятные знаки крылом по воде. Крошечные следы на песке, ведущие в океан, исчезли, смытые волнами.
– Разве ты не сам помог ей установить мачту? – спросил сам себя юноша. – Не пожалел даже оболочки своего воздушного шара. И теперь никогда не сможешь улететь с этого славного островка. Ведь ты этого хотел?