В хорошую погоду с походным набором: пузырь, стакан и закусон – народ перемещался в затененные дворики, на пляжики у реки, а по вечерам и на детские площадки.
В зимнее время ютились на тесных кухнях, где проходили обсуждения политических и местных проблем. Последние касались особо тонких технологий производства и переработки продукции.
Жены, заглядывая на кухню, поражались специфическим терминам, звучавшим в горячих дебатах: сорбенты, присадки, гидролиз.
Дело в том, что в городке было несколько высокотехнологичных предприятий. Поэтому кустарное производство убивающего скуку зелья здесь было не в чести. Зачем разводить эту мороку, если на родном предприятии можно разжиться спиртом или содержащими спирт растворами. Любимой присказкой горожан было:
Н>2О девиз не наш.
Наш – С>2Н>5ОН!
В городе уважали специалистов с химическим уклоном, способных определить по оттенкам степень опасности раствора. Особенно был известен лаборант пищекомбината Миша по прозвищу ОТК. На импортном оборудовании он мог очистить любую спиртосодержащую смесь. За простую очистку Миша брал пятую часть исходного материала, за сложную – треть. Качество было гарантировано, ведь пробу Миша всегда снимал сам.
Но, как говорится, в семье не без урода. И были, были люди, которым такое культурное общение было совсем не в радость. На роль урода претендовала местная интеллигенция. Свой досуг они пытались разнообразить как могли. Два-три раза в году в городской Дом культуры заезжали артисты среднего пошиба. Два раза в году в выставочном зале проводились выставки местных художников и скульпторов.
Вот на такую выставку я погожим осенним днем и отправился. Там и состоялась очередная встреча с нашим героем.
Поднявшись на второй этаж, в лекционный зал общества «Знание», я увидел расставленные стенды и пару притаившихся скульптур в углах.
Застывшую экспозицию оживляли несколько вяло передвигавшихся посетителей, явно убивавших здесь время. Один из посетителей явно выделялся, так как вел себя странновато. Он резко переходил от одной картины к другой, застывал, делал какие-то несуразные движения, из которых самым понятным было почесывание в затылке, что-то бормотал и переходил к следующему стенду.
В этом посетителе я сразу узнал Снеткова. Подойдя ближе, встал за его спиной. Почувствовав это, он мельком взглянул в мою сторону, но, видимо, не узнал. Я вежливо поздоровался, на что он кивнул и продолжил изучение «шедевра» местного живописца.