В этой внутренней борьбе прошли те несколько минут, что оставались до решающего момента. Я, конечно, не подавал виду и улыбался Галинке, которая, казалось, тоже совсем не волновалась.
Наконец самолет набрал нужную высоту (4200 м), и ребята-парашютисты начали ритуал напутствия друг друга перед прыжком. Как я понял позже, это было полусерьезной – полушутливой традицией, которая неукоснительно соблюдалась. Ритуал состоял в следующем: соседи, дружелюбно улыбаясь, протягивали друг другу руки, как бы для рукопожатия, но вместо пожатия хлопали раскрытой ладонью о ладонь, потом сжимали ладони в кулак и легонько стукались встречным движением кулаками, затем, не разжимая кулака, выставляли указательный палец, с улыбкой направляя его друг на друга (так в шутку рукой имитируют пистолет, на самом же деле этот жест у парашютистов означает сигнал на раскрытие парашюта). Этим они подбадривали друг друга и желали удачного прыжка. Мы тоже проделали этот ритуал, хотя и не очень ловко (первый раз же!), тем самым как бы приобщаясь к сообществу парашютистов.
И удивительное дело, чрезмерное волнение и подступающий страх отпустили…
По команде пилотов дверь самолета, расположенную по левому борту позади крыла, ближе к хвосту, открыли, и парашютисты стали группами вываливаться наружу.
Приближалась наша очередь. Инструктор поставил меня перед собой и пристегнул к себе, тщательно проверив все крепления. Я глубоко вздохнул, надел мягкие пластиковые очки, предназначенные для защиты глаз от плотного потока воздуха, и мы неуклюже, как парочка сиамских близнецов, неразрывно сцепленных друг с другом, стали подходить к открытой двери. Остановились в метре перед ней, и по команде инструктора я повис на нем, согнув ноги в коленях. Инструктор сделал шаг вперед и… на несколько мгновений мы замерли у самого обреза двери…
Сильный и плотный, затягивающий поток воздуха за срезом борта, гул мотора и… четырехкилометровая пропасть под ногами. Где-то там далеко внизу земля… И от меня уже ничего не зависело…
Инструктор профессиональным движением откачнулся сначала чуть назад, а потом резко вперед, и… мы рухнули в эту пропасть!
Словами сложно передать те ощущения, которые обрушились на меня. Это был восторг! Все страхи мгновенно испарились. Только свист прорезаемого мной плотного воздуха и далекая, с вдруг узнаваемыми контурами «Аэрограда» и окрестных полей-лесов, с изгибами Москвы-реки и автострады земля, которая стала неспешно приближаться…