Монолог души. Стиходелика - страница 3

Домом-кровом, быть Царицей

Здесь сейчас и не разбиться

О бетонные стены незнания,

Равнодушного непонимания.

Я врастаю в тебя безысходностью

Всего мира скупой отчуждённости.

Безграничной пессимистичности

Не понять бесконечности личности.

Личности зодчего,

Душевного творчества,

Небом рождённого

И непокорённого

Никем, ничем, но больно

В груди разрывается поле,

Кусками вонзается в горло,

Но жив ещё маленький о́рлик.

Ему только свобода снится,

И кажется в лицах

Клетка, сетка,

Летящая метко стрела

Вонзается в мышцы крыла.

Не падает, не сдаётся,

Бесстрашный, он рвётся в солнцу!

Сама себе принадлежать не в силах,

Прости за глупость слёз, что сами по себе родятся.

Но обещаю, впредь я буду сильной

И силою моей ты будешь восхищаться.

Порой мне кажется, всё сказано. И точка!

И нечего писать, стихи простились.

Возможно, ошибаюсь, не остыли строчки,

И песенной мелодией они вновь накопились.

Куда уходят мысли?

Где дом их, обитание?

Я эту книгу жизни

По времени читаю.

Грустный клоун в зеркале мутном

Видит своё отражение глупое.

Этой стекляшке совсем невдомёк,

Что клоуну страшно, в горле кусок.

Прячет он лик от людей и животных,

Чтобы не распознали, как сохнет

В клетке грудной, прямо в центре, душа,

Песня её тяжела, чуть слышна.

Медленно грим наложить тонким слоем

Четко сумеет, под краскою скроет

Шрамы-морщины на коже увядшей

И нарисует улыбку. А дальше?

Дальше арена, сцена и зритель,

В зале он главный, над всем повелитель.

Жёсткий, капризный, не терпит унынья,

Зрелища хочет, за то и платил он.

В зеркале-зрителе видит себя клоун,

Как высыхает живое, черствеет он.

Где зазеркалье? Там, либо в нём?

Что покрывается здесь хрусталём?

Только молчит дорогая стекляшка…

Старый коньяк залпом пьёт он из фляжки.

И алкоголем дурманенный разум

Больше не знает сомнений. Ни разу

Он не промажет, не сделает мимо,

Только смывая улыбку, как мину,

В думы тяжёлые прячет свои

Жаркие мысли, ушедшие дни.

В зеркала мутные смотрится зеркало,

Не ожидало оно, что померкла в них

Жизнь, и зрачки точками черными,

Как многоточие… Больно в них…

Больно в них…

Хрупкая муза устала от груза

Непрекращающихся стихослогов,

Что льются рекой,

Как сок спелый арбуза,

И не дающих поэту покой…

По миру бредёт неизвестный гений,

В руках его холст и краюха хлеба,