Егор тоже заметил немигающий взгляд, уставленный на него,
несколько раз с недоумением приглядывался, кто бы это мог быть. Не
признал, переспросил у Ермолова, тот так же в недоумении пожал
плечами. Затем в зале заиграла медленная музыка, на середину зала
выбрались пары и закружились в странном и бесстыдном танце, как
верно и сразу определил Павел. Сидевшая за одним столом с Егором
парочка тоже присоединилась к танцующим, а тот в один глоток допил
пиво из кружки и вдруг показал графу средний палец.
«Сейчас посмотрим, если у ли тебя честь!» — Павел с трудом
поднялся с лавки и пошатываясь, с решимостью направился к столику
Егора, на ходу сдирая с руки перчатку. А Егор демонстративно
развалился на скамье, ухмыляясь, словно подзуживая. Павел, чеканя
шаг, подошел к этому мерзкому холопу и стараясь перекричать громкую
музыку, глядя сверху вниз — с презрением крикнул: «Я вызываю вас на
дуэль, если вы этого достойны!» И замахнулся рукой с перчаткой,
норовя заехать прямо по лицу.
Однако до этого сидевший расслабленно Егор не собирался
подставлять ни левую щеку, ни правую, а вместо этого сработал на
упреждение, пружиной взвившись навстречу графу и без замаха
встретил его прямым ударом левой в нос. Да так удачно, что Павел от
боли схватился за руками за лицо и осел на пол, а из глаз
непроизвольно брызнули слезы. А из-под пальцев сочилась кровь,
стекая на подбородок…
— Дилетант! — победно хохотнул Егор и отвернулся за пустой
кружкой. Это дело стоило отметить и сходить ещё за одной и он
отправился к барной стойке.
Но не дошел, внезапно сзади набросился Павел, неожиданно
быстро пришедший в себя и жаждущий реванша. Наградив Егора такой
очередью ударов, что теперь уже и у него подкосились ноги и
промелькнула запоздавшая мысль: «Надо было добивать!»
Когда до собравшейся на открытие общественности дошло, что
происходящее не элемент запланированного шоу, а обычная драка —
было уже поздно. Егор с Павлом в партере, сцепившись в клубок —
катались по полу, хрипя друг другу: «Убью!», «Загрызу!» А возле них
приплясывал Ермолов, с обнаженной шпагой в руке, предупреждая:
«Двое дерутся, третий не лезь!»
Никто особенно и не стремился их разнимать, народ окружил
сражающихся, кто с азартом комментировал личности бойцов, кто давал
советы. Маня, попыталась достучаться до Ермолова, но тот лишь
проревел: «Уйди, Мария, не женское это дело! Император дуэли
запретил, так пусть хоть ебучки друг другу отрихтуют, душу
отведут!» Причем с таким надрывом произнес последнюю фразу, что
было ясно — тоже не прочь кому-нибудь кой-чего подправить. Маня
сунулась к отцу, тот тоже пошел в отказ: «Так обычное же дело,
Маня, пусть выяснят отношения, щас сами устанут! Ну или до
победы!»