Девушку смутила эта фраза, но она никак не постаралась на неё отреагировать, а просто с обиженным лицом пошла в свою комнату и села дальше листать новостную ленту, делая одни и те же движения, ставшие более резкими. Сейчас же ей даже казалось, что её ногти сделают дыру в собственном планшете.
Мне было тяжело встать с постели. Тело не поддавалось моим просьбам, оно продолжало вновь накрываться одеялом от небольшого холода, бродящего по квартире. Донимая себя мыслями о прошедшем времени, что мне уже пора не просто собираться, а быть там, я был вынужден откинуть от себя одеяло и, совершенно нехотя, встать на ноги.
Направляясь в ванную, я понимал, что вновь был только один в этом доме. Включив свет и приблизившись к зеркалу, меня не покидало чувство собственного уродства. Со вчерашнего дня это лицо не было отмыто. Высохшая кровь, тёкшая из ноздрей и добравшаяся до самой шеи, почти не стиралась оттуда. Я стал смывать её тряпкой и покрывать слоями мыла. С кулаков почти падала разорванная кожа. В один момент я совсем устал от этого, хотел лишь ничего не делать. Оставить, как есть. Потому что это никогда не изменится. Я не мог шевелиться, голова звенела, как колокол. Тогда меня тянуло к таблеткам, однако я знал, что со мной станет после их принятия. Я всё больше приобретал очертания трупа.
Когда вся кровь смылась, мне осталось лишь обмотать руки бинтами, скрывая их уродство, и обклеить видневшиеся раны пластырями. Но после них, пластырей, я казался ещё большим уродом, избитым алкоголиком, бомжом, которого всю ночь гоняли палками по дворам. Видя себя, я не хотел себя видеть. И вряд ли кто-то другой был бы рад со мной познакомиться, встретив с таким лицом. Но всё же – вот он я. Меня ничто не могло привести от этого в радостное состояние. Я с большим презрением рассматривал самого себя, ощущая, как по моей роже вновь наносится удар за ударом, как в голову прилетает бита… Щеки обросли щетиной, нос искривился, глаза покраснели, а вокруг них невозможно было не заметить синяки, будто бы с ними я и появился на свет. Я взял бритву, почти пустой гель и начал хладнокровно убирать волосы с лица, стараясь не зацепиться за кожу. И, завершив, ушёл за своей одеждой.
Однако у меня был ещё один звонок, который я попросту не услышал. Взглянув на экран мобильника, оказалось, что это был Максим, работавший со мной вместе в магазине электроники. Я не появлялся там уже пару дней и был готов не появляться вовсе. Мы не знакомы с Максимом, он никем мне не приходился, кроме как человеком, который только что хотел мне сообщить, что меня могут выкинуть с работы.