Подтверждением такого вывода был факт того, что творившие очень тщательно пытались скрыть любые знания о том периоде. Когда Клеон все-таки пробился ЗА пределы этой стены, скрывающей секретные знания об этой самой «основе», он не раз проклинал и свою настойчивость и свое желание узнать правду об «истинном» начале. Он не раз сожалел о том, что погрузился настолько глубоко в генетическую память человечества, что смог увидеть в конце концов этот период до прилета Города Света и до воплощения Эонов.
Потому что то, что было до божественного Света, то, что было ДО Великого воплощения космической Плеромы, вызывало не просто страх или омерзение. Знание о том, что было до сошествия космического Света на планету, о том, какова вообще была реальность БЕЗ божественного Света, вызвало леденящий, сковывающий вселенский ужас. Даже крупица знаний о материальном мире, когда в нем еще не был воплощен космический Свет, останавливала дыхание. Сердце просто останавливало свой стук, а разум отказывался воспринимать поступающую к нему информацию. Органы чувств давали информацию посредством видения (пусть даже и внутреннего), но разум впадал в оцепенение и отказывался воспринимать передаваемые образы. Не говоря уже о том, чтобы хоть как-то обрабатывать и анализировать поступающую информацию. Вселенский ужас – сковывающий, холодный ужас – заполнял все внутреннее пространство, и ничего больше не происходило ни в сознании, ни вне его.
«Мерзость… мерзость запустения»… – только и смог прошептать Клеон в состоянии полного оцепенения. Эта фраза всплыла в заледеневшем сознании только потому, что когда-то Клеон встречал эту цитату в религиозных текстах. Больше ничего ни воспринять, ни произнести он просто не мог. Не способен был человеческий разум не то, чтобы описать, не способен был разум принять даже малую толику того, что однажды открылось внутреннему видению Клеона, когда он так настойчиво пытался проникнуть в закрытую часть знаний.
Мерзость… мерзость запустения…
И все. Агония кричащего безумия. Больше ничего человеческий мозг (даже такой высокоразвитый, как у Клеона), не мог ни принять, ни понять, ни осознать. ЭТО нельзя было вписать или «втолкнуть» в сознание. То, что действительно было на планете до первой человеческой цивилизации, ДО прилета Эонов, невозможно было облечь в какие бы то ни было слова или привычные человеческому разуму формы. Где-то глубоко внутри Клеон понимал, что добился все-таки своей цели и проник в те сферы, которые можно было действительно назвать «настоящим началом» на планете.