Такого тона у динамика не было. Я давно люблю радио-
технику и могу разобраться в оттенках звучания стерео-
систем. То, что я услышал, не было звуком электрического
происхождения. Слишком чистый тембр, пришедший ни-
откуда, радиоприборы так говорить не могут.
Здесь, на вершине, не было ни Бога, ни короля, вообще
никого, кроме нас с Нормой. Я стал разглядывать площад-
ку вокруг. Ничего особенного, хотя специфика прояви-
лась скоро. По неровной окружности были выложены
камешки. Окружность меньшего диаметра повторяла
первую, затем шла еще одна.
– Царственные особы привыкли отдыхать по ночам,
– величественно произнес тот же голос, – часы трудной
работы должны сменяться благодатным сном!
– Вон оно как? – меня очень изумило услышанное.
Но расспрашивать радиоприбор – дело недостойное,
как я уже понял.
Мне стало ясно, что Бога я не увижу. Во мне проснул-
ся гнев, захотелось топать ногами и всячески выражать
неудовольствие. Я задрожал от охватившего меня чувства
и даже услышал, как у меня стучат зубы. Возникшая зло-
ба была необъяснимой. Меня взбудоражили не призраки
66
джунглей, не ужасные звери, не Норма – мной овладело
некое безотчетное чувство, и следующий день стал казать-
ся непроницаемым, хотя опасности я не видел. Могли на-
пасть звери, но и это предчувствие притуплялось день ото
дня. Но чего тогда я боялся, отчего у меня стучали зубы?
Надувательство с Богом не могло разозлить меня так
сильно – каким же надо быть, чтобы поверить, что Тво-
рец сущего живет в окружении примитивных макак в за-
брошенных джунглях? Мне не было дела ни до Бога, ни
до его подопечных, которые все это время так меня до-
нимали. Оставалось объяснить свое состояние нервным
расстройством и недосыпанием.
Когда Норма перестала на меня таращиться и закрыла
глаза, я улегся на теплые камушки, надеясь немного по-
спать. Я погасил факел, и глаза перестали различать пред-
меты, звуки отдалились, будто кто-то убавил громкость.
Беспокойно возилась Норма, то шурша у меня в ногах, то
копошась где-то позади головы, во всем остальном цари-
ло равновесие и тишина. Усталость и нервное утомление
взяли свое, я погрузился в дрему и стал чувствовать, будто
с меня спадает тяжесть, но сон не приходил.
Я поймал себя на мысли, что завидую местному Богу,
– он-то спит себе, невидимый, и в ус не дует. Я тут два