А Вася не начинал. Однажды вечером мама, немного пьяная, распахнула дверь Васиной комнаты и спросила у сына:
– Сыночек, может, ты любишь мальчиков?
Но Вася отрицательно закачал головой, ему хотелось, чтобы мама поскорее ушла, потому что в данную минуту был грешен и занимался тем, чем занимаются многие мальчики перед сном, потому что спермотоксикоз – дело такое…
То, что происходило с Васей – возможно, не типично для поэта.
Даже затянувшуюся стадию девственника Вася переживал по-своему. Как и всех мальчиков в подобной ситуации, его съедало желание, но Вася боялся переспать с женщиной. Боялся, что плотская радость захлестнет его и уведет в свою сексуальную мглу, и уже не до стихов будет.
И писал-то он до определенного момента в стол.
Пока на его горизонте не возник еще один мальчик, который тоже считал себя поэтом.
Тут-то все и покатилось. Вася, подозревавший о чем-то таком – в словах сверстника вдруг услышал подтверждение своей талантливости, и его понесло… По поэтическим артериям Петербурга.
Мальчика звали Петя Щебетов. Он был пробивной, смазливый, похоже, с талантом и пропихивал Васю куда только можно. Вася, правда, особо никуда не ходил. Зато произведения его потихоньку выходили в люди..
И в «Дерзание» Вася попал благодаря Пете. Петя многие стихи друга знал наизусть и в первое же посещение кружка прочитал пару Васиных шедевров. Шедевры понравились. И скоро подборка Васиных стихов уже лежала в кожаной папке – и не где-нибудь, а в Союзе писателей. Подборку одобрили, и пригласили Васю на конференцию молодых писателей Северо-Запада. А «Дерзание» – это только промежуточное звено. Женщина, которая направила Васины стихи на конференцию и которая вела кружок поэзии, сказала, когда они с Васей спускались вниз на эскалаторе метро:
– У Вас пространные стихи.
Но в тот вечер, в «Дерзании» – его слушали напряженно и с восхищением. А он самодовольно улыбался внутри себя.
Никто никогда серьезно не относился к нему, как к поэту, а тут – нате вам.
Вся Васина родня всплеснула руками, когда мальчик заявил, что его пригласили в Союз писателей. «О-ма-хум!», – сказала бы Васина мама, если бы была буддисткой, а Васина бабушка одобрительно кивнула головой, а кошка, которая играла с клубком шерсти, после Васиных слов стала тише воды, ниже травы. Села на подоконник, и глаза ее заполнились загадочным светом.