Лицемерие. Нехватка чувств.
Когда в груди горит, нет, полыхает сердце
Огнём из сотни подожжённых иноверцев,
И ты готов поддаться тирании
собственной души…
И что же это? Плод сухой и сладкий
Или воспитанный, подпитанный зверьём;
Ребёнок, что замёрз во тьме палатки?
Или же гимны… песни ни о чём.
Пустые звуки,
Трепетность дыханья..
И трели соловья, как артобстрел,
О, харакири – истинный избранник
Судьбы твоей.
Твой золотой удел.
Взрывай гранату!
Кожу режъ ножами,
И мясо с плоти отрезай мольбой,
Когда солдатом станет каждый плотник,
Твой путь лежит туда, где есть огонь.
Ты или я
я или Ты
(О, так ли это важно?
Когда твою ладонь заденет снег,
Ты или я
я или Ты
Не важно…
Какая-разница. Лишь миг пройдёт – нас нет.)
Вернёмся же туда, где чудо живо,
Где смысл есть ангелом, и ангел многолик,
Но нет, как только.. мы.. не_мы… но сила,
Сотрёт нас миг, один лишь только миг.
Нас вскормят чистым полигонным смехом,
Смехом чего-то, что застыло льдом.
Эти слова:
«Люблю тебя»
– летящая в меня комета,
как драма или лирика,
Узор.
Узор на коже, разве хватит места?
Не хватит знаю, слышу пулемёт
моего сердца…
Мир совсем остыл.
Комете в сердце тесно.
И лишь скажу:
«Прощай.»
Лишь обернусь:
«Уйди.»
Последний
Самурай,
Сбившийся с пути.
Давай поцелуемся в последний раз,
Прежде чем ты взойдёшь на эшафот,
Эшафот мой памяти.
Давай поцелуемся в последний раз,
Прежде чем нашу кровь сточит одичалый комар,
Беспощадный комар времени.
И мусорные стоки сердца, словно воды Нила,
Дадут новое начало чему то новому и светлому,
Но не мне.
Мне плевать какой природы сила,
Будет возрождать эту нежную трепетность
Во мгле.
О, это сухое искусство – подставлять чёрные буквы в цветную палитру,
Показывать миру всю магию дисперсии света,
Когда света нет.
Пусть из раны на сердце, что только что смирилось, кровоточат спелые литры,
Но я постараюсь забыть всю прелесть момента,
Дисперсия. Свет.
Я строю новый мир на недавно заложенном фундаменте,
На фундаменте из брошенной любви,
Любви, что задохнулась в ванне из майского снега.
Мне абсолютно всё равно, кто выиграет выборы в парламенте
Моего сердца,
Но
Я не стану <о п я т ь> рабом нашей обшей мечты,
Нас нет. Не будет. Ни звука. Ни герца.
И что-то случайно погибшее, и что-то случайно получившее жизнь
Тянет свою ношу туда, где будет легче всего умереть,