Эта капля живого существа, у которой ещё зад заносило на бегу, понимал такое, что другие собаки, породистые вусмерть, начинали понимать после длительных тренировок. Картина Репина: ко мне заходит знакомая. Или знакомый. Не суть важно! Если человек мне приятен и я иду к нему с лёгким сердцем навстречу, пёс шариком катился к нему и начинал игриво таскать его брюки, за… ну в общем за всё, за что позволял ему маленький рост. Но если в моей интонации он улавливал неприязнь или что-то в этом роде, то маленькая «варежка» с острыми зубками вставала впереди меня, грозно дыбила загривок и, как ему наверное казалось, ужасающе рычал. Хотя до настоящего рыка было как от Филиппин до Тмутаракани.
Дитё оно и в Африке дитё. А дитю нужны игрушки. И они покупались. Страшно не любил резиновые со свистком. Вначале пугался. Потом рвал их в лохмотья. Обожал шарики от пинг-понга, мячики и всё круглое, что могло во время игры резко менять траекторию. Это ему доставляло такое удовольствие, что набегавшись мог часами лежать влёжку.
Он спал умаявшись погоней за бабочками на огороде. Отцовские гены явно прослеживались. Погоня для него была кайфом. Но, чтобы не беспокоили потом, забирался под кровать. Позднее это доставляло ему большие проблемы. И ему пришлось отказаться.
Валюха вошла, бросила у порога свою «боевую» сумку, и рухнув на кровать попросила:
– Дай морсу, ради Бога! Растрясло в вездеходе – мрак! Да ещё на седьмую буровую заезжали. Люську в роддом забирать будут.
Морс у нас не переводился и целая эмалированная выварка была отведена под него. Брусники за посёлком – гребмя греби. И пока я наливал морс Валюхе, это безымянное существо разбуженное шевелением над ним, вышло. Вопросительно поглядело на меня и, развернувшись, осторожно подошло к кровати. Понюхав воздух оглянулось ещё раз, село рядом и нерешительно тявкнуло. Видно было, что пытается срастить ситуацию: если я не реагирую на лежащее тело – значит так надо. Если так надо – это кто-то близкий. Если это кто-то близкий, значит имеет ко мне прямое отношение. Дальше неоспоримая щенячья логика: это второй главный в доме двуногий. И к нему надо относиться по-дружески. На милой собачьей мордяшке это было написано. Уже, обращая на себя внимание, щеня тявкнуло ещё раз. Но уже извинительно. Валя села на кровати. Они помолчали, изучая друг друга.