Я не спрашивал, чем она занималась днем. Дэдэ, естественно, не отчитывалась. Единственное, что меня интересовало: спать она должна в моем доме, и пояс верности на все свои дырки пусть нацепит. Слушок, что мы снова живем вместе, уже пробежался среди светской тусовки. У нас много общих знакомых и ареал обитания один — если Дэдэ плевать на свою репутацию, марать мою не позволю. Я не гребаный олень, чтобы с рогами ходить. Я и так много ей позволил, когда выгнал. Мы ведь, черт возьми, еще женаты!
— Ты где летаешь? — Том даже ладонью у меня перед лицом провел. — Я тут для кого распинаюсь?
— Черт, задумался.
— Последний раз, когда ты сидел с таким лицом — налоговая с проверкой пожаловала.
— Хуже, — ответил я. — Мы с Дэдэ снова живем вместе.
Том удивленно вскинул брови, затем встал, обошел широкий стол и потрогал мой лоб.
— Странно, вроде лихорадки нет. Это, наверное, психическое.
Я отбросил руку. Ему бы поржать только. Мы дружили со старшей школы — на почве футбола сошлись, да так и пошли по жизни друзьями. Том был шафером на нашей с Дэдэ свадьбе. Он был свидетелем, когда меня на мелкие кусочки, вдребезги просто: жена изменяет — выстрелом в сердце; жена изменяет с конкурентом и сливает секретную информацию — контрольный в голову. Тогда Том остановил меня, не дал убить сучку. Сейчас страсти поутихли — желание задушить тварь, которая по странному стечению обстоятельств все еще оставалась моей женой, давно прошло. Если бы не инфаркт, с которым дед тогда слег, мы бы развелись сразу — к чертям брачный контракт! Но по непонятным для меня причинам Дэдэ нравилась ему, а я любил деда и не хотел свести в могилу из-за какой-то прошмандовки. Тем более деньги, что потеряла «Сторн-Кэпитал», я взял с Дэдэ моральными страданиями. Она не раз говорила, что брак со мной — это ад. А нехер изменять дьяволу, а потом жаловаться, что костер под твоим котлом слишком горячий.
— Только не говори, что снова запал на нее? — уже серьезно произнес Том.
— Не говори ерунды, — не задумываясь, отмахнулся я. Чушь собачья! — Она вернулась после пластики какая-то шальная. Пусть лучше под присмотром будет.
— Что сделала, свисток? Сиськи? — снова заржал Том.
— Нет, — мрачно отчеканил я, — кажется, она душу дьяволу продала.
А как иначе объяснить, что в моих мыслях ее стало слишком много. Как объяснить, что она стала такой… Даже определение подобрать сложно. Обновленной, что ли?