Кто бы меня послушал. Денис, наоборот, подхватывает меня на руки и уверенно идёт в нужном ему направлении.
– Поставь меня на место!
Но кто бы меня слушал. Ёрзаю, пытаюсь спрыгнуть, в итоге, наоборот, лишь сильнее оказываюсь прижата к мощной груди. От которой чувствую исходящий жар.
– Угомонись, женщина.
– Денис, пожалуйста, – меняю тактику, пытаюсь быть вежливой, – я сама могу передвигаться.
– Видел, но не оценил.
Отпускают меня уже в кабинете врача. Денис сам рассказывает врачу, что со мной произошло. Меня осматривают, подтверждают мои подозрения на вывих. Накладывают фиксирующую повязку и с наилучшими пожеланиями отправляют дальше наслаждаться солнцем. Правда, не забывают денег попросить. Бывший муж первым успевает протянуть свою карту.
– Какая щедрость с твоей стороны. Удивил, Денис Максимович. Только где же было твоё благородство, когда ты меня из нашей квартиры без вещей выставлял?
– Ты реально хочешь это сейчас обсудить?
– Нет, я вообще предпочла бы с тобой не общаться. И не видеться.
Выхожу из медпункта и медленно ковыряю в сторону нашего домика. Но мужчина, шагающий рядом, раздражает. Останавливаюсь, оборачиваюсь на него.
– Левицкий, что тебе надо от меня? У тебя других дел нет?
– Я просто хочу убедиться, что ты нормально дойдёшь.
– Мы в отеле. Здесь куча народу, если что, будет кому помочь, а ты отвали.
Снова продолжаю идти в нужную мне сторону. Денис, конечно же, идёт рядом.
Фиг с ним. Хочет проводить, пожалуйста. Главное, чтобы больше не прикасался ко мне.
– С кем ты здесь?
Игнорирую вопрос. Упорно шагаю вперёд.
– Есть кому позаботиться о тебе?
Снова притворяюсь глухой. Может, он поймёт, что ему не рады и отвалиться где-нибудь по пути.
Но, видимо, это возможно только в моих мечтах. Слышу тихий мат, а потом меня резко разворачивают к себе лицом.
– Соня, чёрт тебя дери, неужели так сложно ответить?
– Я уже сказала, что не горю желанием с тобой общаться. Не нравится – до свидания!
В зелёных глазах вспыхивает недовольный огонь. Буквально пару секунд он пытается уничтожить меня, на что я лишь с вызовом задираю голову. Снова мат и твёрдые губы впиваются в мои жалящим поцелуем.
Прошло грёбаных семь лет. Целая вечность. Целая жизнь. Но, оказывается, я до сих пор помню эти жадные губы. И вкус, от которого когда-то теряла голову.