– Это твоя первая роль в кино? – спросил он.
– Да, – скромно ответила я.
– А почему ты не смотришь на меня, когда отвечаешь? – продолжал Анджело.
– Вы стоите около прожектора, а он слепит глаза.
– Тебе придется к этому привыкнуть, – засмеялся режиссер. Потом сделал несколько шагов вправо и влево, потер руки и серьезно произнес:
– Видишь ли, Софи, ты очень красивая девушка, привлекательная, но в тебе совсем нет того, что мы называем сексуальностью, страстью, если хочешь. Сможешь ли ты быть убедительной на экране? Сможешь ли заставить поверить мужчин, что они хотят именно тебя… Я не знаю, понимаешь ли ты, о чем сейчас говорю?
– Да, – робко сказала я.
– Так докажи это! – заорал Анджело. – Сделай так, чтобы мне сейчас снесло голову от желания трахнуть тебя.
Софи говорила громко, широко размахивая руками. А Джеймс преданно смотрел ей в глаза и только иногда прикладывал к губам палец, мягко успокаивая ее. Но Софи не обращала на него никакого внимания. Она продолжала рассказ:
– Я тогда совсем растерялась: мне захотелось заплакать и убежать прочь, ведь я не была готова к такому разговору. Я попыталась что-то сделать, но руки не слушались, губы тряслись, а в глазах стояли слезы. Мне хотелось доказать, что могу, но одновременно я чувствовала в этом какую-то грязь, и мне было противно.
– О, боже! – сказал Анджело, погладил себя по лысине и плюхнулся на диван. Я понял: ты девственница, или у тебя был парень, с которым ты спала раз пять? Я угадал? Но могу тебе сказать, что это не парень, а говно собачье и, слава богу, что ты вовремя от него убежала, иначе за всю жизнь он так бы и не научил тебя ни-че-му!
Конец ознакомительного фрагмента.