.
Ритуал сохранял черты священнодействия – соразмерность расположения «вождей» у гроба Отца, речевой порядок на трибуне, Мавзолее, соотнесенность портретов современному статусу.
Брутальность режима сочеталась с чувствительностью по отношению к формам собственных проявлений. Здесь и признание фальсификации «дела врачей» («Правда», № 94, 4 апреля 1953 г.), и изъятие из БСЭ статьи «Берия Л.П.», и упорядочение стиля повседневной работы (отмена «авралов», порождаемых личными склонностями Сталина). В осторожной форме ограничивалось сооружение новых памятников Сталину (май 1953 г.), что объяснялось отсутствием оригинальных проектов, распространившимся тиражированием копий. Психологическим потрясением для номенклатуры стало постановление, инициированное Г. М. Маленковым в мае 1953 г., о пересмотре норм денежного довольствия для партийных и хозяйственных чиновников[71]. Адаптации соответствовала попытка социальной переориентации экономики, заданная выступлением Г. М. Маленкова на сессии Верховного Совета в августе 1953 г. Новый образец паспорта (сентябрь 1953 г.) находился в этом русле.
Модификационная адаптация коснулась и внешнеполитической сферы. Смерть Сталина открыла путь к урегулированию войны в Корее. Менялись акценты в отношениях с Югославией. Ключевая фигура здесь – В. М. Молотов. «Именно Молотов в постсталинский период являлся главным сторонником переговоров с Западом; для него не было цели важнее, чем заключение мирного договора, способного сдержать немецкую опасность и свести на нет угрозу новой мировой войны. Он старался получить комплексную систему европейской коллективной безопасности, которая нейтрализовала бы угрозу со стороны Запада и положила конец “холодной” войне, обеспечив длительный мир между Востоком и Западом. Этот мотив, как известно, доминировал в отечественной внешней политике и после ухода Молотова из МИДа»[72].
Маркеры патологической адаптации – антирелигиозная ожесточенность, идеологические атаки, пропагандистские клише, двойственность политики на внешнеполитической арене. Тема культа мирно сосуществовала со Сталинскими премиями, музеями и памятниками, в декабре 1954 г. торжественно отмечалось 75-летие Сталина. «Четвертый классик» благополучно располагался на постаментах, присутствовал в названиях городов, кораблей, горных вершин.