– Леонид, мне кажется, что вы надо мной все время смеетесь.
– Что вы! – воскликнул он, – далеко не все время!
А потом он донес Сашу до дома и на руках понес на четвертый этаж.
– А велосипед? – спросила она.
– Из него теперь смело можно делать раскладушку, – улыбнулся Ленька и уехал.
…А ночью ей снились его необыкновенные, ярко – синие глаза – рыбки, в которых жили чертенята.
…Утром Саша сидела на диване перед телевизором, несчастная, с забинтованной ногой, которая, словно кукла, лежала как бы отдельно от всего тела.
И вдруг позвонили в дверь. Добрая бабушка пошла открывать и долго с кем – то любезничала в прихожей. Потом в комнату, держа руки за спиной, вошел Ленька. Повел лукавыми глазами.
– Доброе утро! Сегодня вы больше не будете кусаться?
– Нет, – засмеялась она, – не буду.
– Ну, тогда держи! – сказал он, переходя на “ты”, и вытащил из – за спины маленького круглолицего деревянного Буратино.
– Ой! – изумилась Саша. Буратино был как настоящий. Действительно, из соснового полена, с ручками и ножками на шарнирах, – он что, из театра сбежал?
– Точно, – улыбался Ленька, и на его щеках появились ямочки, – только не у Карабаса, а у Образцова.
– Какая прелесть! – восхищалась Саша.
– Это я тебе принес, так сказать, собрата по несчастью. Тоже ножки деревянненькие, – лукаво протянул Ленька.
Саша, не глядя, схватила с дивана подушку и запустила в него.
И лишь после его ухода бабушка сказала ей, что велосипед Ленька починил и поставил в прихожей.
Дневник Леньки Баженова
Август, 97
Скоро мой последний учебный год. Скорей бы закончился. Уеду, поступлю, стану следователем, как отец… Как мне осточертела школа! Одноклассники! Уроки! Не могу. Меня душит сама атмосфера нашего городка.
Как же холодно стало вокруг! Тепла душевного не хватает. Все заняты своим делом и нет времени друг на друга. У нас дома это очень заметно. Отец с утра до ночи на работе. Маме я просто неинтересен. Давно пора бы привыкнуть к холодности родителей. Они слишком заняты собой, работой, Лилькой. Мама недавно мне сказала: “Леня, не зови меня, пожалуйста, мамой!” Может быть, она подобрала не те слова, но для меня это прозвучало как оплеуха. Может быть, поняв это, она добавила очень быстро: “Ленечка, ты уже взрослый, тебе шестнадцать. А я еще очень молода. Не хочу, чтобы люди обращали внимание на то, что у меня такой взрослый сын”.