Кинолог, в отличие от собратьев по резиновой палке, росточком не
вышел и стоял, цепко держась за поводок с собакой, будто без него
мог упасть. Резиновая палка, что свисала с его форменного поясного
ремня, казалось, коснется земли, если только он хоть чуть подогнёт
колени.
Ёшкин крот… кого сейчас в органы принимают? Филипков всяких…
– Гулял, – не моргнув глазом, выдал я.
– Странное вы место для гуляний выбрали, гражданин, – прищурился
сержант ППС. – Предъявите документы для проверки.
– А в чем дело? – спокойно, но холодно спросил я.
– Документики показываем! – вставил слово собачник, а его псина
беззвучно на меня оскалилась, будто по невидимой команде задрала
верхнюю губу, обнажив безупречный прикус.
Не люблю я собак, которые людей кусать обучены. Мне еще дед
рассказывал, как фрицы их вот такими приземистыми овчарками
травили.
– Нет проблем, – я вытащил паспорт из нагрудного кармана
дубленки и протянул. – А вы разве не должны представиться? Показать
удостоверение.
– Умный слишком? – хмыкнул тот, что стоял ближе, беря в руки
документ.
Он смотрелся шире и выше остальных и, очевидно, был старшим
наряда.
Конечно, во мне они видели рутинного пенсика небогатой
наружности, перед которым вовсе не обязательно расшаркиваться. Хоть
дубленка на плечах и норка на голове у меня не потасканные, а
вполне себе «живые» и приличные, но все же одежонка эта с начала
нулевых у меня приобретена, и большую часть своего существования в
шкафу провисела и моль кормила. И сейчас, глядя на прохожих, на их
белые пуховики и искусственные шубки попугайской расцветки, я
понимал, что гардеробчик мой давно и безнадежно устарел.
– О-о! – довольно и многозначительно воскликнул старший. – Что
тут у нас?
Лыба на молодом, но широком и масляном, как блин, лице сержанта
изогнулась в подкову. Источник его радости крылся в том, что он
выудил из паспорта мою справку об освобождении, что была подоткнута
за обложку. – Гражданин Морозов у нас только что откинулся!
Интересненько… Ну что, Морозов, говори, какого бобика на стройке
шароёбишься. Закладки ныкал?
– Мы вместе гусей не пасли, – хмыкнул я, стараясь держать на
словесной дистанции этот ушлый полицейский молодняк. – Так что
попрошу на «вы» обращаться.
– Поговори мне еще, урка… – оскалился старший. И получилось это
у него синхронно с собакой, та снова задрала губу.