Я осторожно отползла в угол чердака. Бубнящих голосов отсюда было не разобрать, но мне расхотелось слушать, о чем продолжают спорить приемные родители. И так все ясно. По крайней мере, к чему приведет их спор.
В углу, за сломанным комодом, который невесть как смогли занести на чердак, на пол были сброшены старые матрасы. Они лежали стопкой, и мы с Мисси любили здесь в детстве прятаться ото всех и играть. Я сняла башмаки, заползла на матрасы и обхватила колени руками. Выходить с чердака не хотелось. Держу пари, что приемная мать, если найдет меня сегодня, то задаст взбучку. Она по большей части предпочитала отделываться отповедью или наказанием, но пару раз съездила мне по лицу. Было не особо больно, но обидно. Только приемный отец был добр ко мне, но, с другой стороны, не пытался защищать. Удивительно, что он осмелился перечить графине сегодня.
В луче, проникающем через пыльное узкое оконце, крутились золотые пылинки — совсем как во флаконе моих духов. Но кто же подсыпал мне в духи пыльцу черной бабочки? Однако отгадка этой тайны уже не волновала меня так сильно, как часом раньше. Другая проблема занимала мой ум.
Что мне делать? Бежать из дома? Но куда? Без денег, без всего. Да и дороги в герцогстве небезопасны для одинокой девушки. Остаться? Графиня точно захочет отдать меня Проклятому герцогу — как пить дать! А граф? Пожертвует ли он своей родной дочерью ради меня? Вряд ли! Голова кружилась от вопросов, но ответов у меня не было. Я свернулась калачиком на пыльных матрасах и постаралась согреться, но мне это плохо удавалось: в груди разрасталась ледяная пустота.
Моя приемная мать меня уже предала. Предаст и отец — было понятно, что это лишь вопрос времени. До сегодняшнего дня он ни разу не пошел на открытый конфликт с супругой. Старшие сестры даже не заметят моего отсутствия. Мисси… Что ж, Мисси, возможно, и пожалеет обо мне, когда не найдет того, с кем можно посплетничать или посекретничать, а также когда весной ей придется заказывать мазь, убирающую веснушки, в лавке. Я не обольщалась относительно собственной значимости в этом доме. Сердце снова кольнуло острой льдинкой. Нет, я и сама, наверное, смогу расстаться с приемной семьей. Но вот Веррет… Духи лесные, неужели я никогда не увижу его больше? При воспоминании о нем кровь невольно прилила к щекам, а в животе стало горячо. Я закрыла лицо руками, даже здесь, на чердаке, не желая никому выдавать тайны своего сердца.