– Все прекрасно, сэр, – отчиталась Жизель.
– Лучше не бывает, – подтвердил Морти.
Куп осторожно прикрыл глаза, спасаясь от света и сожалея, что не прихватил с собой сварочные очки или сомбреро.
Вулрич изогнул бровь:
– А ты, Купер? Уши торчком, хвост пятачком?
Куп кивнул:
– У крыс хвосты пятачком?
– Нет.
– Тогда я чувствую себя крысой. Похмельной крысой.
Вулрич разулыбался:
– Приятно знать, что все отпраздновали удачно проделанную работу. Даже доктор Лупински.
«Мне подкинули новых мышек для игры. Было весело».
– О музее что-нибудь слышно? – спросила Жизель.
– О, они в панике, – осклабился Вулрич. – Головы катятся, у страховщиков истерика, охрану усилили. Пресса, понятное дело, в восторге.
– Ну, нам главное, чтобы вы были довольны, сэр, – произнес Морти.
Стараясь удержать глаза открытыми, Куп откинулся на спинку стула и приготовился к неизбежной речи о том, какую величайшую услугу они оказали Дяде Сэму, щеночкам и младенцу Иисусу. Он такого уже наслушался от надзирателей во время отсидки и в основном потому не выносил комплименты любого рода. По большей части они сводились к расплывчатой проповеди и дополнительному пудингу за ужином, а потом – к пинку под зад от тех, кто десерта не удостоился. Однако вместо того чтобы разразиться речью, Вулрич сцепил пальцы и уставился на стол:
– Доволен? Что ж, видите ли… с этим небольшая неувязка.
Куп ощутил неприятный прилив энергии. Тон босса даже отдаленно не напоминал благодарный и не сулил дополнительного пудинга, разве только пропитанного мышьяком.
– Ночью с мумией кое-что случилось, – продолжил Вулрич.
– О? Что именно? – вскинулась Жизель.
– Она ушла.
«Ушла?» – появилось на телике доктора Лупински.
– Да. Весьма внезапно и проявив немалую жестокость.
– А можно поподробнее? – уточнил Куп, на самом деле не желая знать никаких подробностей.
– Разумеется.
Вулрич взял со стола пульт и направил его на стену, оказавшуюся огромным плоским экраном, на котором тут же появилась дымовая завеса и вопящие и бегающие кругами люди. Затем послышалось несколько громких ударов, снова крики, топот ног и под финал еще один глухой удар.
– Звук в конце мой любимый, – признался босс. – Знаете, почему?
Морти открыл было рот, но Куп перебил:
– Не отвечай, это ловушка. Если сидеть тихо, может, он забудет, что мы здесь.
Кот с экрана доктора исчез, сменившись черно-белой рябью.