– Я когда-нибудь рассказывал, как украл тарелку жареных моллюсков, которые могли находить пиратские сокровища?
Двери лифта разъехались, и они шагнули в кабину.
– Дай угадаю. Хозяин напился и съел их.
– Нет. Их сожрала его собака.
– А. Ну она потом хотя бы гадила золотыми дублонами?
– Неизвестно. В последний раз, когда ее видели, дворняга рассекала по Вегасу в кабриолете с пуделями под каждой лапой.
– Ты худший лжец на свете, – улыбнулась Жизель.
Лифт как раз опустился в гараж, и Куп прижал руку к сердцу:
– Клянусь. Вот потому и нельзя давать собаке пинкод от своей карточки.
Она изогнула бровь:
– Или свой номер телефона.
– Поздно. Я знаю, где ты живешь.
– Будь хорошим мальчиком, и я пущу тебя на переднее сиденье, прям как человека.
– Гав. – Куп уселся на пассажирское место.
Внешне он оставался весел, но внутри понемногу умирал.
«Морти узнает о сегодняшнем вечере. И Фил наверняка тоже. Кто еще? Куча народу. Плохие новости быстро разлетаются».
Когда машина выехала из гаража, Куп уже мысленно сочинял предсмертную записку.
Открывавшая саркофаг команда действовала тихо, умело и, как показалось Гилберту Феррису – младшему дежурному охраннику музея, – излишне почтительно. Да, гроб для мумии, блестящие золотые украшения, статуэтки и расписные погребальные сосуды впечатляли, но в конце концов они превратились в кучу безделушек и огромную обувную коробку для трупа. Будь у того, кто его закопал, мозги, он бы устроил распродажу в каком-нибудь древнеегипетском «Уолмарте», сбросил награбленное по дешевке, а остальное золото или шекели (или что там тогда считалось деньгами) оставил себе. Гилберт бы так и поступил. Собственно, он и поступил, когда скончалась вторая бабуля, а он отвечал за приготовления. Похороны прошли хорошо, но без шика. Цветы, проповедник, а потом достойные поминки. Да, проповедник был его приятелем из Универсальной церкви жизни 3, которому Гилберт платил пивом, а на поминках подавали залежалую еду из «Сэйфвэй» 4, но все хранилось в холодильнике и не протухло, так не все ли равно, что салями не сделали из… – ну из какого там зверя делают салями – прямо перед трапезой? Бабуля не была святой, а Гилберт – не Билл Гейтс, и деньги, которые он сэкономил (но все же потратил на семью), стали отличным первым взносом за шикарный «Эль Камино»