С этого момента Платон Алексеевич Слепцов официально становится Ойунским. За многие годы мы привыкли к его звучной фамилии, но порой ее пишут неправильно, как псевдоним – Слепцов-Ойунский. Следует иметь в виду, что до 1925 года он продолжал и в некоторых документах и работах подписываться как Слепцов или Слепцов-Ойунский, а с 1925 года – только как Ойунский.
В настоящей книге в описании событий до 1920 года употребляется фамилия Слепцов, а с 1920 года используется Ойунский, за исключением тех цитат из документов или других публикаций, в которых он фигурировал как Слепцов или Слепцов-Ойунский (иногда фамилия пишется как Ойюнский). Все цитаты из художественных произведений подписаны вошедшим в историю литературы именем Платон Ойунский.
Почему же он решил изменить фамилию? Известно, что многие большевики меняли свои фамилии на подпольные клички. Но почему именно Ойунский – однозначного ответа нет. Может быть, это был протест против принятого весной 1920 года решения губревкома о том, что «на территории Якутской области объявляется беспощадная борьба с шаманством, профессиональными шаманами и шаманской спекуляцией». Представителям советской власти – сельским ревкомам и милиции – предписывалось «строго преследовать всех шаманов, отбирать у них шаманские костюмы, бубны и разные символические деревянные изображения – эмэгэты, а также налагать штрафы за камлание, полученное шаманами вознаграждение в двойном размере. Все железные и медные символические принадлежности шаманских костюмов употреблять на нужды общества, а бубны, былайяхи и деревянные изображения сжигать на местах».
Что удивительно, в защиту шаманов выступил тогдашний член Сиббюро РКП(б) Емельян Ярославский, будущий главный идеолог «воинствующих безбожников». В газете «Советская Сибирь» от 19 ноября 1920 года на первой странице появилась его статья «Чем провинились шаманы?». Автор, прямо называя виновника – «Якутский отдел управления губревкома», – пишет: «Ни с какой стороны нельзя назвать это решение правильным в Советском государстве. Я лично очень близко знаком с так называемой «черной верой» – шаманством, с которым беспощадную борьбу вело царское правительство как с «язычеством». Но что, собственно, такого особенного в этой «черной вере», что ее надо преследовать штрафами и арестами?.. Это распоряжение должно быть отменено, так как оно противоречит декрету об отделении церкви от государства. Что же, скажут якутские товарищи, значит, не надо бороться с шаманством, с этим грубейшим суеверием, опутыванием умы забитой, темной якутской массы? Конечно, надо бороться, но не теми средствами, какими боролись русские попы». Дальше Ярославский называет правильные средства борьбы – культурно-просветительская работа, распространение точного знания и «полное экономическое раскрепощение человека». Хотя отметим, что к шаманам обращались чаще всего при болезнях и увечьях, то есть из-за недостатка или отсутствия медицинской помощи.