Но человек есть человек, будь то даже женщина, особенно любящая. Родственники Сачихал не скрывали огорчения, что не их дочь, а какая-то пришлая стала женой-хотун. Сама Сачихал, уже пережившая однажды возможность выйти за Джэсэгэя, сразу же возненавидела Ожулун. Прямо, конечно, этого не высказывала, но обида сама за нее говорила: посуду мыть начнет – гром на весь стан устроит, убираться – пыль столбом! Губы свои в кровь искусает, пока поручение жены-хотун выполнит. Ожулун пересиливала ее и себя одним: делала вид, что ничего худого не замечает.
И в самом деле, как ее могли волновать дрязги, если за десять лет жизни с Джэсэгэем Ожулун родила пятерых детей. Сачихал почти за это же время – двоих. Но жизнь воина, даже непобедимого, часто обрывается внезапно…
Непобедимому, словно заговоренному от стрел и острого клинка батыру Джэсэгэю не суждено было пасть на поле брани, а погиб он от чаши с ядом, угодливо поданной на званом пиру коварной рукой. Вернулся он тогда домой, скатился с коня, за гриву держась, с лицом, будто росный лист, посмотрел на нее, на детей глянул, улыбнулся виновато, вздрогнул всем телом и… рухнул наземь.
Потемнело в глазах Ожулун, и долго она жила так, словно не видя бела света. Сачихал же будто только того и ждала, стала в ту пору необычайно мстительна, пренебрегая всеми заветами по отношению младшей жены к жене-хотун.
Обычаи и обеты даны людям, чтобы человек не превращался в зверя, а в жизни его был лад. Нарушение заповедей, когда придет время, карает сама жизнь.
Первенца, рожденного Ожулун, назвали Тэмучином.
Тэмучину еще не исполнилось и года, когда Сачихал родила Бэктэра.
Тэмучин рос крепким, белокурым, как отец, с каждым днем все более делаясь похожим на того юношу, которого она видела во сне накануне замужества.
Бэктэр словно унаследовал всю затаенную злобу и завистливость Сачихал. Последняя, по своему скудоумию, часто подогревала его черную мстительность: «Если бы не перебежала дорогу мне эта безродная тварь, я стала бы женой-хотун!.. О, злые духи, отнявшие счастье у вас, моих сыновей, которых всего-то двое, как два рога у одной коровы!..» Стоило Бэктэру услышать самую малую похвалу по отношению к любому из братьев, даже к своему единоутробному, он менялся в лице, начинал задираться, а то и лез с кулаками.