В стане Тогрул-хана действительно не было единомыслия: кэрэиты известны своим обидчивым, неуживчивым характером, и если бы не мудрость и доброта их вождя, не миновать бы этому племени беды…
Для Тэмучина это было время, когда после пленения душа его смиренно и внимательно стала прислушиваться ко всему вокруг. Он вынес тогда из пребывания у кэрэитов один вывод: объединить всех может жесткий закон. Сильные духом боятся позора, слабые – наказания…
В те годы Тогрул-хан был еще молодым человеком, хотя юным Джамухе и Тэмучину он казался глубоким стариком: высокий лоб его напоминал земную кору в знойное лето.
Ему было всего восемь лет, когда мэркиты увели его в рабство. Вскоре его отцу, Хурчахыс-хану, удалось разбить мэркитов на реке Селенга.
В двенадцать лет он оказался пленником татарского Аджи-хана, одолевшего тогда кэрэитов. Два года он, потомок старинного рода, пас верблюдов в землях татар. В четырнадцать, окрепнув, ему удалось бежать: помог достать коня один из пастухов.
К той поре его отец, Хурчахыс-хан, уже упокоился, оставив завещание, по которому ханом должен был стать его старший сын Тогрул. Но многие вожди родов, каждый из которых сам надеялся стать ханом, не приняли Тогрула. Кэрэиты разделились, началась бойня, войско юного Тогрула потерпело поражение. Вновь ждала его тяжкая доля, а то и смерть, если бы не пришел на подмогу друг детства Джэсэгэй. Отец Тэмучина наголову разбил противников Тогрула. С той поры степь знает и считается с именем Тогрул-хана.
Многим простил обиду Тогрул-хан, но со своими ближайшими соседями, склочными мэркитами, способными выяснять отношения из-за оперения стрелы, Тогрул-хан сводил счеты всю жизнь. Впрочем, здесь их интересы с Тэмучином совпадали.
Когда была похищена и пленена молодая жена Чингисхана Борте, Тогрул-хан первым вызвался помочь. Посчитал тогда делом чести пособить побратиму и Джамуха…
Мэркиты в уверенности, что никто не сможет преодолеть глубокие пещеры и отвесные скалы на пути к ним, даже охрану не выставили. Тэмучин, Джамуха и Тогрул-хан обрушились на них, как горный обвал, с трех сторон: что можно было разграбить – разграбили, унести – унесли. Много было добыто богатства, оскорбление отомщено…
Однако, как убедился с годами Тэмучин, вожделение жадности всегда сбивает с истинного пути и уводит от великих успехов. Тогда могли бы захватить вождя удуйут-мэркитов. Тохтоо-Бэки преспокойно почивал в своем сурте, но в последний момент его успели предупредить люди, рыбачившие на реке Килхо, примчавшись ночью. Он успел присоединиться к вождю увас-мэркитов Дайар-Усуну, и вместе они ушли вниз по Селенге в сторону Баргузина всего с несколькими нукерами. Удалось захватить лишь вождя хаатай-мэркитов – ему надели на шею колоду.