Последние четыре месяца он жил у своего друга, с которым вместе учились в университете: Сашка – на филологическом, а Афанасий, так звали его друга, на историческом. В свое время Афанасий подавал очень большие надежды, даже защитил кандидатскую и ездил учиться в аспирантуре Московского гос-университета. Но потом слишком часто, как признавался сам Афоня, стал искать научную истину на дне бутылки. И покатилось…
Четыре года назад Афанасий стал инвалидом. Тогда его в очередной раз уволили из института, и он устроился работать в городскую пожарную охрану, где всегда были нужны здоровые, не судимые и отслужившие в армии люди – там платили мало, и потому желающих стать доблестными было немного. Однажды после смены Афанасий, как водится, крепко выпил с коллегами, такими же бойцами пожарного отряда, как и он сам, и пьяный возвращался домой. В автобусе уснул и проснулся только на конечной остановке, где его и разбудил водитель. Кое-как сообразив, где находится, Афанасий пошел домой пешком и был сильно избит на улице подростками, которые сняли с него шапку, всю верхнюю одежду и новенькие унты. Дело было зимой, и он, пролежав на снегу какое-то время, отморозил пальцы рук, которые у него позже ампутировали. Мог вовсе замерзнуть и умереть, но его спас случайный водитель такси, искавший в этом районе частный дом, куда его вызвали на заказ…
Дом Афанасия находился на окраине города, куда не всякий сунется даже в светлое время суток. Этот околоток, сплошь застроенный унылыми одноэтажными четырехквартирными деревянными домами и частными покосившимися домами еще в 50-х годах двадцатого века, был в основном заселен городской беднотой: людьми без постоянного места жительства и работы, алкоголиками и уголовниками, освободившимися с мест не столь отдаленных, обступивших Якутск со всех сторон.
Здесь жила особая каста людей, которые не различали друг друга по национальности, не спрашивали, откуда человек родом и чем он занимается. Здесь более важным считалось умение разделить вместе горести и радости, возможность занять по-соседски денег на бутылку или налить сто грамм беленького, как ласково называли местные бабушки водку, когда останавливается сердце после вчерашней гулянки. А такое в этом околотке было каждый день: если не в одном доме, то в соседнем, если не у бичеватого вида мужика, то у пацанки или миловидной девушки обязательно.