Мои познания в специях и травах существенно привнесли вкусовые изменения в уже привычные блюда. Нет, меня не заставляли чистить овощи, заниматься нарезкой продуктов или мыть посуду. Для этой работы у поварих хватало помощников и служек.
К восьми утра я обычно уже была свободна и отправлялась в покои леди Жоржет, где тихо дожидалась ее пробуждения, сидя в уголке гостиной на пуфике. Едва заслышав, что женщина проснулась, мне необходимо было бежать в ее спальню и подать ей халат. После того, как она примет ванну, я помогала леди надеть платье, сделать прическу, подобрать незатейливые украшения и всячески навести марафет.
Будучи симпатичной женщиной, ей не нужно было накладывать по несколько слоев красок и пудры. Зато вкус к одежде и аксессуарам у нее отсутствовал напрочь. Она с легкостью могла выбрать зеленое платье, под него красную рубаху и сверху нацепить фиолетовую накидку, дополнив свой образ легкой оранжевой шляпкой-вуалью.
У меня складывалось впечатление, будто леди Жоржет пыталась за раз продемонстрировать всем окружающим свои самые лучшие вещи, которые сейчас ей привозили и отшивали в большом количестве.
Весь день, до семи вечера, я проводила возле нее и изрядно успевала морально вымотаться от постоянных придирок, окриков и ругательств в свой адрес. Хотелось плюнуть на все и пожаловаться некроманту, однако тот прятался в своей лаборатории и не показывал носа наружу.
Периодически пробегая по коридору первого этажа, где находился спуск в его «святая святых», мне хотелось спуститься к Азэлю и понаблюдать за тем, чем он занят. Сейчас, когда мужчина провел надо мной свой опыт, я перестала опасаться его, и во мне проснулось жуткое любопытство.
С трудом удерживала себя, чтобы не сунуть нос к нему с вопросом: «Ну, как дела? Нашел способ оживить нас?!».
Изредка в обеденное время из подвальных помещений доносились приглушенные звуки взрывов и ударов, словно на пол обрушились все шкафы. Однако, приходя на утреннюю уборку, я находила мебель на своих прежних местах. Только на некоторых стенах можно было заметить масленые следы копоти и еще чего-то вязкого.
Оттирались они, кстати, на удивление плохо. Я умудрялась из небольшого пятна «развозюкать» грязь почти во весь свой рост, за что получила от некроманта гневный выговор. В тот вечер ему досталась двойная доза моей успокоительной настойки.