Так начинаются все сказки. Жили ладно и складно, да не всем это нравилось. Не стало лада. А я вот зачастую на стороне тех, кому чужое хорошо поперек горла. Но и тем, кто хочет отомстить, я тоже помогаю. Завтра придется с нечаянным братцем потолковать. Мамы дружили, детки вместе играли и что дальше?
– Вот, – Венди приносит постельное белье. – Диван в твоем распоряжении.
– Лучше, наверно, в твоей спальне лечь, на полу.
– Нет, – ответ слишком поспешный.
– Сомневаешься в моей выдержке?
– В своей сомневаюсь. Прибью еще спросонья.
– Зато Вальтера ревновать не станешь. Он предпочтет со мной ночевать.
– Ладно. Надувной матрас есть.
Мы толкаем друг друга, я шутливо, Венди всерьез. Лупит меня подушкой. Предал ее Фомчик, а достается мне. Так всегда и бывает. Отвечают по счетам не должники, отвечают те, кто рядом. Сопливый пацан в школе дергал девочку за косички и портил тетрадки, но виноват муж. Ему приходится отдуваться за сопливого пацана, терпеть придирки. Сейчас мне приходится отдуваться за всех.
Поэтому я на Венди не досадую, не отвечаю всерьез. Даже не уворачиваюсь от ее ударов. Если могу хоть немного продлить ей детство и скрасить юность, то поддамся, промолчу. Котя рад будет. И Наталья. С ней бы тоже надо поговорить. Она основной источник полезной информации. Завтра улучу момент, чтобы Венди не слышала.
– Спокойной ночи, – Венди гасит свет и раздевается в темноте. Я все вижу, шторы полупрозрачные, а луна яркая. Венди смотрит на меня. – Не вздумай храпеть.
– Постараюсь, а то еще пристрелишь.
– Я тебя раздражаю?
– Ты меня веселишь, – говорю истинную правду и опять получаю подушкой по голове. Правду редко кто способен без злости воспринимать, вот и Венди еще не научилась.
– Гад ты, Горыныч.
– Гад Горыныч все равно что молоко молочное.
– Ты мне спать мешаешь.
– Муж и должен мешать жене спать.
– Ты мне не муж!
– Что ж Аде об этом не сказала?
– Иди сам скажи. Горыныч, – Венди рычит, а мне смешно. Представляю, как ее глаза сверкают от ярости. Меня это заводит.
– Хочешь мужиками поменяться с Адой? Димка ничего такой, симпатичный.
– Цену себе набиваешь?
– Моя цена нулевая, один чих не в ту сторону и налетят буйны молодцы по мою душу.
Венди не откликается, а жаль. Препираться с ней забавно. Чувствую себя молодым оболтусом. Можно спросить напрямик, чем я ей не угодил, на какую мозоль наступил в молодости, но не спрашиваю. Или сама проговорится ненароком, или косвенными путями узнаю.