Проводив сестру до учебного класса, направляюсь прямиком в кабинет директора.
Зоя Ефимовна на месте. Женщина она низкая и полная. Носит квадратные очки и парик. Хоть и строгая с виду, но в душе, я знаю, она добрый человек и понимающий.
Она улыбается, заметив меня на пороге.
— Здравствуй, Дарья, проходи. Как у тебя дела? Как в институте?
В этом году я окончила школу и, конечно, она меня знала, как родную. Я участвовала во всех городских и областных олимпиадах. Очень часто приносила нашей школе первые места и золотые медали.
— Здравствуйте, Зоя Ефимовна. У меня хорошо, спасибо. Мне все нравится, особенно учиться, — улыбаюсь ей.
— Это хорошо. Хорошо. А где же бабушка?
— Бабушка приболела, вот попросила меня прийти вместо нее.
— Пусть выздоравливает и обязательно пусть подойдёт, как поправится, — серьезно говорит директор.
— Обязательно ей передам, Зоя Ефимовна.
— Дарья, да ты садись, не стой. Разговор не лёгкий. Ты, наверное, уже знаешь, что сделала Марина вчера?
Я присаживаюсь на стул напротив большого письменного стола и внимательно смотрю на нее.
— Да, знаю.
Зоя Ефимовна нервно поправляет манжет строгого пиджака и кривит с сожалением губы.
— Дарья, я все понимаю, Марине не хватает материнского тепла и отцовской строгости. Но порой это выходит за рамки. Родители Софьи хотели обращаться в органы… — пауза. — Вы знаете, кто такие Мамоновы? Ее папа работает в полиции…
Я бледнею, пульс подскакивает. Во рту пересыхает, а голова начинает медленно плыть. Молча смотрю на нее, в испуге боясь что-либо сказать. Все намного серьезнее, чем я думала.
— Так вот, Мамоновы пригрозили, если еще раз такое повторится, то они напишут на вас заявление. И скорее всего, окажутся правы. На их стороне целый батальон, а на вашей, к сожалению, только пожилая бабушка. Мне очень жаль, Дарья. Но я вынуждена попросит вас с бабушкой подумать… Просто подумать о будущем сестры и вашем собственном. Я предлагаю перевести Марину в школу коррекции. Там более строгая дисциплина, в школе не позволено распускать руки. Там работают квалифицированные психологи и учителя, в случае чего они смогут успокоить неконтролируемые эмоции ребенка.
— В шко-шко-лу коррекции? — заикаясь, произношу.
Сейчас и я отправлюсь к бабушке, и у меня хватит сердечный приступ. Но как? Маришке всего десять лет? Что она такого сделала…