Тед потащил её дальше по коридору.
Лиз он показался вполне адекватным констеблем:
– Вы бы не могли…
– Чаво? – флегматично уточнил он,
бросив на неё пустой взгляд. От констебля несло чем-то кислым, его
зубы были желтыми от жевательного табака.
Лиз оглянулась назад, на 1458. В его
угрозы она верила. Знала таких тварей. Это Брок за своими следит,
подбирая людей под себя, а тут совсем другие констебли. Пилотки, от
которых нужно держаться подальше.
– …пожалуйста, сообщите Мюраю, что
Клермону требуется помощь… – все же заставила себя сказать Лиз. Она
осознала, что Грег может банально не успеть. Зато Брок –
драконоборец, он обожает спасать.
Тед оказался не адекватным – он
обернулся назад и радостно заржал на весь коридор:
– Тут наша крысолерочка опять
показания поменяла! Теперь она Клермон!
1458 не выдержал и взревел:
– Ну все! В холодную её! Достала,
крыса! И в храм не сообщать о ведьме – пусть посидит с седьмицу.
Может, хоть думать научится!
Холодная камера была… Холодная. Давно
небеленые стены, ведро в углу, жесткая скамья даже без пледа.
Небольшое подслеповатое оконце под потолком, забранное решеткой.
Хорошо, что наручники с Лиз сняли. Она с ногами забралась на
скамью, руками обнимая себя за ноги и носом утыкаясь в колени.
Мокрый свитер не держал тепло, и Лиз быстро замерзла, сотрясаясь от
крупной дрожи.
Она понимала, что 1458 просто
запугивал – её не продержат в камере седьмицу. Её могут задержать
всего на трое суток, а потом обязаны или выпустить, или предъявить
обвинение, отправляя в суд. В суде обязательно всплывет, кто она на
самом деле. Да и… Грег или Брок придут быстрее. Даже если Грег
задержится на своем задании на сутки и больше, уже вечером
кто-нибудь заметит, что её нет, и её начнут искать. Уж утром точно
Брок придет звать её на пробежку и обнаружит, что её нет дома. Он
найдет её. Её спасут. Главное сейчас – продержаться до спасения.
Она легко не дастся ни Кевину, ни кому-то другому. Она портовая
крыса, а крысы больно кусаются. Кевин пожалеет, если попытается
прикоснуться к ней. Боль в голове то накатывала, что затихала,
напоминая о себе только тошнотой. Хорошо бы заснуть, а проснувшись
обнаружить, что все случившееся – всего лишь сон. Что мир
безопасен, что есть закон и полиция, его защищающая. Лиз, то и дело
проваливаясь в темноту, мрачно подумала, что этого участка, этих
полицейских не коснутся её задумки. Их для неё не будет
существовать. Или так неправильно? Так она становится похожа на
того же 1458…