– Нет свидетелей. Нет улик. Нет
магических следов. Есть архивы – надо проверить их на предмет
похожих преступлений. – Заметив, что Фейн пытается сказать
очередную гадость, она опередила его: – невозможно уничтожить все
архивы. Сгорел полицейский архив – есть библиотечный, есть архивы
газет в издательствах, если личные архивы.
Фейн чуть подался вперед под
одобрительное безмолвие суперинтендантов и судьи:
– То есть в данном случае вы пойдете
дедуктивным путем?
Вик, стараясь не хмуриться и не
кривиться, призналась:
– Да. И вы правы: я привыкла
пользоваться в расследовании индукцией, а не дедукцией. Я всегда
иду от частного к общему. А не от общего к частному, как в
дедуктивном способе расследования. Меня так учили. Это помогает
совместить кажущиеся несовместимыми кусочки преступлений, как было
в деле Чернокнижника…
Судья Гальяно вмешался, веско
заявляя:
– И зря вас так учили. Дело
Чернокнижника раскрыл храм, насколько мне известно. Для детективов
важен дедуктивный способ – это основы расследования. Это только
частные сыщики применяют индукцию, выискивая следы преступлений, на
которых можно поживиться. Вы совершенно не подходите в детективы,
лера Виктория. Вас даже ваша знаменитая фамилия не спасет – вы не
годитесь для службы в полиции, тем более в роли детектива.
Фейн согласно наклонил голову:
– Поддерживаю ваши слова, судья
Гальяно. В детективы-констебли лера Виктория не подходит.
Она заставила себя встать и спокойно
заметить:
– Я свободна?
Фейн кивнул:
– Конечно. Можете идти. Мы чуть
посовещаемся и сообщим вам результаты экзамена.
Она гордо покинула зал, хоть ноги и
отчаянно подгибались.
Она провалила самый главный свой
экзамен. И виноват в этом Фейн.
Крутой горный серпантин наконец-то
закончился, и старенький паромобиль вырвался на Окружную дорогу,
ведущую в город. Одли то и дело косился на переднее сиденье, где
лежала раненая лиса. Она не шевелилась, закрыв глаза. Даже бока
прекратили лихорадочно ходить. Повязка на животе пропиталась
кровью. Возможно, лиса и не перенесет поездки, даже несмотря на то,
что комиссар решил для экономии времени не возвращаться к
брошенному у леса Сокрушителя служебному мотору. Забавно, что в
мыслях Одли все равно думал об Эване, как о комиссаре – никак не
мог допустить мысли, что он, выходец из простых рабочих керов может
дружить с одним из Игнисов, потомственным лером с кучей благородных
предков в гробах. Они поди уже все извертелись от ужаса – с кем
приходится общаться их потомку. Одли поднес руку к носу лисы,
проверяя дыхание, и тут же острые зубы сжались на его пальцах.
Правда, сил, чтобы прокусить до крови, у рыжей плутовки уже не
было. Мужчина легко потрепал лису между черных ушей: