- Да, пожалуйста, - ответила я со слабой улыбкой, хотя упоминание про тень дёрнуло меня, как от зубной боли. – Какая-то слабость…
- Мелиссовой воды? – предложила она.
- Нет, благодарю, - отказалась я, потому что понятия не имела, что делать с этим лекарством – пить, мазать им виски или нюхать.
Вот на таких мелочах палились шпионы в боевиках. А теперь я сама оказалась в подобной ситуации.
- Встаньте, я вас раздену, - Селеста помогла мне снять платье, безошибочно извлекла из сундука пару белоснежных нижних юбок, надела на меня и туго затянула поясок. – Вы похудели, - сказала она с неудовольствием. – Почему вы не сообщили мне, что больны? Милорд сердится.
- Всё в порядке, - машинально ответила я, глядя на себя в зеркало.
Это походило на сон, который никак не кончался. Или на съемки фильма, где все знали свои роли кроме меня. Но вот Селеста помогла мне занырнуть в синее платье, затянула шнуровку на корсаже, расправила рукава и отступила на шаг, оглядывая меня с головы до ног.
- Вы слишком бледная, - сказала она, и в ее взгляде недоумения становилось всё больше. – Вы на привидение похожи. Может, вызвать врача? Я скажу милорду, что вы плохо себя…
- Что ты скажешь милорду? – раздался голос Ксандра Левенштайля.
Распахнув двери, он стоял на пороге и оглядывал меня с таким же вниманием и недоумением, как Селеста. Только в его взгляде были ещё злость и раздражение.
Приятная смесь эмоций. И всё для меня одной.
- Вы могли хотя бы постучаться, - не удержалась я.
- Постучаться? – он вскинул брови. – Это – мой дом. Вы – моя жена. И я могу заходить в вашу спальню без стука в любое время дня и ночи. Я послал за вами Селесту, почему вы не спустились к столу?
Теперь раздражение выдвинулось на первое место, потеснив остальные чувства.
Я не успела ответить, потому что заговорила Селеста:
- Миледи плохо себя чувствует, - торопливо сказала она. – Посмотрите, милорд, какая она бледная… Возможно, ей лучше остаться? Вызовем врача…
- Не останется, - отрезал Левенштайль и посмотрел на меня долгим, тягучим взглядом.
Теперь раздражения поубавилось, зато в глазах мужчины появилась горечь и… тоска… Или мне это показалось? Под этим взглядом мне стало жарко и холодно одновременно, и я почувствовала, что голова и в самом деле начинает кружиться.
- Миледи прекрасно выглядит, - проворчал Ксандр Левенштайль. – А румянца ей прибавит прогулка в экипаже. Я жду, - это уже относилось ко мне. – Хватить прихорашиваться. Всё равно не подействует.