- Когда-то он считался самым большим замком в королевстве, - с гордостью говорил Диамант, пока мы поднимались на третий этаж по винтовой лестнице. – Но с тех пор, как его величество соорудил Замок Роз, первенство перешло к нему.
- Здесь можно заблудиться, - заметила я.
- Привыкните, - добродушно сказал мой провожатый и гид в одном лице. – После свадьбы вы быстро тут освоились, так что со временем всё вспомните.
Мы поднялись ещё на пару ступенек, и я остановилась, увидев на стене огромную картину – портрет, скупо освещенный двумя настенными светильниками.
Портрет изображал хозяина замка – Ксандра Левенштайля, закованного в латы с головы до ног. В руке он держал меч, а ногой попирал голову какого-то несчастного, которого, видимо, только что прикончил.
Странно, что такую прекрасную картину повесили там, где её было видно хуже всего. С такого близкого расстояния приходилось задирать голову, чтобы посмотреть герцогу в лицо.
- Карл Левенштайль… - произнес Диамант, тоже глядя на картину.
- Кто? – переспросила я, решив, что опять позабыла имя своего мужа. Вернее – мужа Алиноры.
- Это наш дед, - пояснил Диамант, - Карл Левенштайль, младший брат короля Ромуальда. Именно при нем был построен этот замок, и именно благодаря этому грозному господину, которого вы видите, - он указал на портрет и поклонился, дурачась, - мой брат был проклят с самого рождения и получил прозвище Повелителя смерти.
- Дед? Проклят? – повторила я совсем детским голоском, не в силах оторваться от этой картины.
Художник из прошлого словно угадал мои мысли, поставив натурщика в три четверти оборота, чтобы черты лица приобрели каменную твердость. Особенно удалось передать жестокость и холодность взгляда, но если бы я решила написать портрет Левенштайля, я бы выбрала что-то поинтереснее металлических доспехов.
- Вы и это забыли? – невесело усмехнулся Диамант. – Наш дед был не самого кроткого нрава, как можно догадаться. К тому же, он был братом короля – младшим и любимым, и ему многое сходило с рук. Однажды господину Карлу попалась на глаза хорошенькая девица, и он, не долго церемонясь, похитил ее, провел с ней ночь, а вот жениться отказался. Девица была опозорена, чуть не наложила на себя руки, и хотя ее отец требовал наказания для герцога, король предпочел замять дело. Всё представили так, будто девица сама обольстила герцога, и её вместе с отцом изгнали.