- Поэтому, - генерал положил себе на тарелку порцию омлета, - с завтрашнего дня, Алинора, ты – примерная и любящая жена, и мы спим в одной комнате. Ведь именно так поступают любящие супруги?
- Пожалуй, я уже сыт, - Диамант быстро промокнул губы салфеткой. – Разрешите пожелать вам доброй ночи и…
Он собирался уйти и оставить меня наедине с мужем. Я готова была рвануть вон вместе с младшим Левенштайлем, но тут появилась экономка в сопровождении служанки. Служанка несла огромную супницу, полную ароматного куриного бульона с пряными травами, и блюдо с пирожками – маленькими и зажаристыми, которые так и просились в рот.
Диамант, уже вставший со стула, замер, как провинившийся пацан.
- Уже уходите? – спросила экономка. – Но только принесли суп.
Когда она проходила мимо меня, брошь на её отложном воротнике вспыхнула зелёным огоньком, и точно так же вспыхнули глаза экономки, когда она мельком посмотрела на меня.
- Сегодня я распорядилась приготовить заварные пирожки вместо гренок, - сказала экономка, делая знак служанке поставить супницу и блюдо с пирожками. – Ваша светлость нездоровы, и вам надо питаться сытно и легко, чтобы восстановить силы. А гренки слишком тяжелы…
Сразу были позабыты новости о приезде короля, а у меня напрочь вылетело из головы, что нам предстоит спать вместе с генералом.
- Вы нездоровы? – спросила я у герцога, перебив экономку.
- Ты нездоров? – одновременно со мной спросил Диамант.
Вместо ответа старший Левенштайль откинулся на спинку кресла, гипнотизируя супницу.
- Конечно, нездоров, - объявила экономка, вытягиваясь в струнку. – Его светлость ранен, и сейчас у него лихорадка, потому что рана воспалилась.
- Ранен?! – Диамант передумал уходить. – Что значит – ранен? Как это – ранен? Ксандр! Да отвечай же!
Я смотрела на генерала, не отрываясь. И как я не заметила, что он осунулся? И что глаза у него блестят слишком ярко, но под ними залегли сиреневые тени. И губы не такие яркие, как были в день нашей первой встречи. Тоже мне – художница!..
- Вы ранены? – тихо спросила я, и каким-то образом генерал услышал меня, хотя Диамант громким голосом требовал правды, обращаясь то к экономке, то к брату.
- Всё не так страшно, - проворчал старший Левенштайль. – Линда преувеличивает. Всего лишь царапина. И никакой лихорадки. Триш меня перевязал.