-Хо? - потрепал кончик бороды старик. - Давай.
В протянутую руку старика лег скрученный в трубочку пергамент,
обернутый тонкой цепью и прикрепленной поверх восковой печатью.
Приоткрыв глаза, мужчина легким движением пальца сковырнул
препятствующую открытию печать и развернув свиток, забегал глазами
по тексту в нем. С каждым прочтенным словом, с каждой секундой тело
бывалого воина напрягалось все больше, становясь похожим на
натянутую тетиву лука. Раскосые глаза, явно не предназначенные для
такого, широко раскрылись, а сузившиеся зрачки будто подрагивали,
все норовя приобрести вертикальный вид.
Оторвав взгляд от бумаги и откашлявшись, старик откинул голову
назад, всматриваясь в небо. Наконец совладав с обуревающими его
ощущениями, мужчина свернул пергамент и засунул его за пояс.
-Джоси, позови ко мне старейшин.
-Да, господин. - с готовностью отозвался мужчина в маске, так и
не сменивший позы. - Прикажете позвать их в ваш кабинет или...?
-В чайную.
-Как прикажете.
Вновь легкий ветерок растрепал седые волосы старика, а сам он
громко и устало вздохнув, двинулся к традиционного вида дому, мягко
ступая по короткой траве. Взойдя на приподнятую над землей веранду,
мужчина неспешно двинулся по ней, полностью погрузившись в
размышления. Остановившись возле неприметной стены, сделанной
словно из бумаги, и резко отдернул ее вбок за вертикальную,
деревянную плашку. За стеной-дверью оказалась уютная комната,
освещенная несколькими десятками свеч, заключенных в стеклянные
рамки. Чуть в стороне от середины располагался низкий деревянный
столик, вокруг которого были разложены подушки. На стенах комнаты
были развешаны картины с умиротворяющими пейзажами или раскрытые
свитки с умными изречениями о дзэне, ярости и пути меча.
Стоило только седоволосому расположиться на подушке и положить
рядом меч, как в дверь тихо поскреблись и, не дожидаясь ответа,
отодвинули ее в сторону. Произведя традиционный поклон, двое людей
вошли в комнату и тут же прикрыли двери. Правда, людьми их можно
было назвать с большой натяжкой.
Один из них являлся белоголовым старцем с длинной бородой с
забавной завитушкой на конце, испещренный морщинами лик с
выступившими скулами, выглядящий даже более ветхо чем
шестидесятилетний мужчина сидящий в комнате, вызывал какое-то
иррациональное чувство тревоги. Одетый в традиционные темно-зеленые
одежды, беззастенчиво покуривающий трубку с длинным «рукавом» и
подслеповато щурящийся из-под густых седых бровей, изредка
поправляющий круглые очки-«велосипеды», он так же никак не вязался
с гордой прямой осанкой, увесистым мечом в крепких металлических
ножнах, висящим на лямке через спину и уродливой, даже на вид
тяжелой, железной маской, болтающейся на поясе.