Её волосы становились синими с
каждой секундой, а её тело немного подросло. Но она всё ещё была
немного ниже меня.
Многие люди думали, что наследники
Фон Белоф рождались с синими волосами, но это неправда. Это был
слух, распространённый семьёй. Каждый ребёнок в нашем роду должен
был прикоснуться к Камню Преисподней. И если в его кровь была
достаточно чистой, проявлялась родословная. Ребёнок считался
наследником.
Я стоял там и наблюдал, как боль
Айсылу утихла примерно через десять минут. Она медленно скатывалась
в глубокую кому. Всё это было нормально — она только что пережила
изменение всего тела, и некоторые процессы ещё продолжались.
Помимо того, что её волосы стали
синими, она выросла. Её блузка теперь была короче на три пальца. Её
кожа стала прозрачной, словно жемчуг, и, самое главное, её лицо.
Все веснушки, которые были раньше, исчезли. И она стала намного
красивее, в десять раз, по меньшей мере.
Отец молча наблюдал, не произнося ни
слова, затем взглянул на меня.
— Ты сделал хорошую работу, Артем, —
сказал он со вздохом. — Если бы её волосы были синими с рождения,
как у тебя, ей бы пришлось хуже. — Потом он посмотрел на
дворецкого. — Отведи её в спальню, пусть отдохнёт. Возьми образец
крови и проверь девственница ли она. Я ещё не… — он хотел добавить,
но его прервала Лолита, входящая в комнату.
— Она твоя дочь, и ты хочешь, чтобы
мужчина проверил её. Какой ужас. — Она вздохнула и махнула рукой,
указывая на Айсылу. — Я сделаю это, — сказала она, уходя из
комнаты.
Я улыбнулся своему отцу. Если бы
одна из его жён так разговаривала со мной, у неё не хватило бы
зубов.
— Лолита не удивилась тому, что
случилось с Айсылу. Ты многое ей рассказал, верно? Ты собираешься
сделать её главной женой, вне зависимости от того, будет ли у вас
наследник или нет, — сказал я отцу.
Федор слегка кашлянул, и его лицо
выразило смущение, когда я раскрыл его тайные планы.
— Ты должен понимать, что это не
нарушает семейные законы, — ответил он.
— Только если это в интересах семьи.
Чем ты подкупил дедушку? — Я улыбнулся, заставив отца легко
похлопать меня по голове. Его сын становится всё более высокомерным
и проницательным.
— С этого момента называй её
четвёртой матерью, — сказал он, не отвергая моих слов.
— Я думаю о том, как это произойдёт.
Мне она нравится, но мои мачехи, вероятно, не одобрят, — высказал
я.