«В конце концов, это же не личное письмо», – успокаивала я себя, но только взяла её в руки, как тут же положила на место. Однако что бы я ни делала, всё валилось из рук, а глаза как загипнотизированные то и дело останавливались на маленьком электронном носителе.
Наконец любопытство взяло верх – я быстренько собралась и пошла к Лене и Стасу, которые жили в доме напротив. Я люблю ходить к ним, потому что у моих друзей царит атмосфера уюта и семейного счастья. В роли ангела-хранителя выступает, конечно же, очаровательная пуделиха Машка, поэтому я никогда не прихожу без подарка. Машка, по словам Лены, любит меня больше остальных гостей. Ещё бы! Хитруша знает: когда я появляюсь, ей перепадает что-нибудь вкусненькое. Машка всегда чувствует моё появление. Я ещё только поднимаюсь по лестнице, а она уже сидит у двери и радостно поскуливает.
Но в данный момент мне было не до подарков. Машка как обычно была на боевом посту. Ритуал встречи не изменился бы, несмотря ни на что. Когда же собачка поняла, что её бессовестно надули, с укором посмотрела на меня и сердито тявкнула.
– Машка, извини, дело очень срочное, не успела зайти в супермаркет, – обратилась я к ней. Та, горестно вздохнув, поплелась на кухню.
– Бессовестная, – стала ругать Машку Лена, – можно подумать, она бедная и голодная собака, а эти изверги-хозяева морят несчастное животное голодом.
– У меня к вам дело, – сказала я, – вот флешка, и я бы хотела посмотреть, что там.
– Что за штучка? – тут же поинтересовалась Ленка и с недоверием добавила: – Ты купила?
– Это не моя, – отмахнулась от подруги.
– Давай сюда свою флешку, сейчас посмотрим, – сказал Стас, который, в отличие от своей жены, любопытством не страдал.
Он подключил её к ноутбуку, и мы с любопытством уставились в монитор, показывающим один-единственный видеофайл. На экране замелькали какие-то лица. Съёмка была нечёткая, видимо, снимающему приходилось нелегко, но зато хорошо было слышно. Вот что нам удалось рассмотреть и услышать: за столом в каком-то кафе или ресторане сидели двое мужчин. Один сидел спиной, и поэтому разобрать было трудно: молодой он или старый, а другой – молодой, широкоплечий, со стрижкой «а ля братки» и неприятным лицом. Он изрядно нервничал, то и дело крутил рюмку, жестикулировал руками: