Ирина почувствовала, как у нее задрожали колени. И клацнули зубы, когда она закрыла распахнувшийся от изумления рот. Никаких берез и елей вокруг не было! Ее окружали совершенно незнакомые деревья! Правда, в ботанике она разбиралась еще меньше, чем в медицине, но уж как выглядит береза, знала точно. И даже могла отличить сосну от елки. Но в этом лесу… в нем не только не было ни одной знакомой с детства березки, но напрочь отсутствовали и какие бы то ни было хвойные породы.
Последствия контузии сказывались все сильнее и определеннее, так подумала Ирина, пытаясь справиться с подступающей паникой. Но как же с ней справиться, если вокруг творится такое безобразие? И не отдавая себе в этом отчета, Ирина помчалась вперед — напролом, куда глаза глядят. Каблуки сапожек отломились почти сразу, но она этого даже не заметила. Куртка очень быстро изодралась в клочья, цепляясь за кусты и ветки деревьев, и опять же не осознавая этого, Ирина на бегу сорвала ее с себя и отшвырнула в сторону — жарко!
А уже в следующий миг она словно врезалась в прозрачную стену… Нет, не совсем так. Если бы это произошло мгновенно, она бы сильно ударилась, разбила лицо, повредила еще что-нибудь в хрупком девичьем теле. А так будто попала сначала в невидимую натянутую сеть, которая упруго погасила бо́льшую часть ее энергии. Ну а потом эта сеть и впрямь стала твердой. И даже не только «сеть», не та «стена», в которую Ирина с разбега уперлась, а вообще все вокруг нее — сам воздух словно затвердел, будто превратившаяся в янтарь смола. А Ирина, если продолжить это весьма подходящее к ситуации сравнение, стала ничем иным как той самой мухой в янтаре. До того, как ужас сковал ее сознание ничуть не хуже, чем невидимая ловушка тело, Ирина успела вспомнить, что насекомые, которых находят застывшими в янтаре, провели там порой миллионы лет. Тратить столько времени на пустяки ей совсем не хотелось.
3. Глава 3
Ирина с ужасом осознала, что не может не только шевелиться, но даже дышать. И в то же время она не задыхалась, словно ставший твердым воздух каким-то образом сам снабжал ее легкие кислородом. Так что смерть от удушья ей вроде бы пока не угрожала, что было уже хорошо. Однако Ирина сильно сомневалась, что твердый воздух сможет утолить ее голод и жажду, а пить ей уже хотелось. Но хуже всего была, конечно, вынужденная неподвижность. Это Ирину ужасно пугало, и она понимала, что скорее всего, раньше сойдет с ума, чем умрет от нехватки воды и пищи.