Он помолчал.
– Почудилось, как будто она зовёт. Я
не фрик! Просто бежать было некуда. И вот сбоку дверь увидел. Ну и
нырнул.
– Понятно, – сказал я, на самом деле,
впечатлённый его рассказом.
Вот только сочувствия он не вызвал:
на Локи не было синяков, следов драки, и если не учитывать
очевидных следов от кровожаб, его одежда была целой. Вряд ли его
прессовала гопота, скорее, он должен был им денег.
– А ты как?
– Потратил энергию, что Башня всем
раздала, и открыл дверь. А кстати, куда ты свою дел?
– Так в испытании пригодилась, фиг бы
я прошёл иначе. Башня на меня опять этих двоих напустила, как будто
мне их в реальном мире мало! Двое на одного! Долбанул в рожу
Серёженьке, ух, как его перекосило.
О чём я и думал: рыжий прекрасно знал
преследовавших его парней. Ладно, всё с ним ясно.
– Слушай, Локи. Если этот этаж можно
пройти только вдвоём, значит, угроза там внизу смертельная.
– Блин, а тут есть этажи, где бар,
пивко, фисташки?..
– Вот выживем, и сразу пойдёшь в бар,
– усмехнулся я. – Только давай сначала выживем.
– Ну. Чего сказать-то хотел?
– Два момента. Первый, если внизу
будут эти двое, с плиты. То ты бери на себя воина с секирой, а я
возьму мага с посохом.
– Ты чё, они ж крутые, великие. Их же
тут захоронили. Это челы как минимум с пятисотого этажа.
– Ты геймер?
– Ну.
– Может, будут не они сами, а
какие-то их проекции. Может и нет. Просто я по умолчанию
эффективнее против магов, а ты уворотливый – против воинов, тем
более, которые на силу.
– Ну это да, – согласился Локи. – А
ты сам, смотрю, тоже в ммошки бегаешь?
– Типа того. И второй момент: мы еще
слабые, второго уровня только, возможностей у нас мало. Значит,
скорее всего, внизу в гробнице будет что-то, что может помочь.
– С чего ты так решил? – осторожно
спросил рыжий.
– С общей логики игр и Башни. В
общем, давай смотреть в оба и сообщать друг другу обо всём
необычном. Потому что одна голова хорошо, а две лучше.
– Ну лады, – милостиво согласился
Локи. – Чё увижу, скажу.
Дальше мы спускались в тишине.
Стало почти совсем темно, лестница
кончилась, и за нижней ступенькой простёрся утопающий в темноте
небольшой зал. По углам стояло четыре каменных чаши – и как только
мы взошли на последнюю широкую ступень, там должно было вспыхнуть
жаркое и яркое пламя. Оно попыталось… Но зажглись только жалкие,
слабые язычки, как на гаснущих свечах. Их трепещущие отсветы едва
освещали углы, а центральная часть зияла непроглядной темнотой. И
там было что-то… нехорошее.