– А машиной?
– И машиной тоже.
— Значит, от испуга.
– Или от обморожения, – глубокомысленно хмыкнул «Сашенька».
– Ох, и в самом деле! – еще сильнее засуетилась женщина. – Неси ее скорее в машину.
Юля испуганно распахнула глаза, почувствовав, как ее поднимают. Хотела возмутиться и немедленно пресечь сомнительную инициативу, но язык словно прилип к нёбу. То ли от холода, то ли от пронзительного взгляда морозно синих глаз.
Юля так и продолжила молча таращиться на «Сашеньку», пока тот усаживал ее на заднее сиденье, накрывая своим белоснежным пуховиком.
– Так-то лучше, – удовлетворённо заметила спутница «Сашеньки», которая уже сидела в салоне. – Вот, выпей.
Она вручила Юле небольшой термос, переключая все внимание на себя.
То-то голос показался Юле знакомым! Антонина Михайловна – соседка Игоря из квартиры напротив. Добрая, жизнерадостная и очень бодрая для своих лет дама. Она работала помощницей по хозяйству у какого-то богатого бизнесмена и дома появлялась нечасто. Но когда все же появлялась, то обязательно звала Юлю к себе в гости на чай и искренне интересовалась ее делами.
– С-спасибо, – смогла наконец выдавить Юля, отхлебнув из термоса теплого ягодного чая.
– Как ты себя чувствуешь?
Юля прислушалась к себе. Она почти не чувствовала рук, спина болезненно напоминала о недавнем падении, а об уровне стресса, что пришлось пережить ее многострадальному сердцу даже думать было страшно. И всё же, всё, что она успела так красочно себе представить за секунду до спасительного обморока – не случилось, а значит было не так уж и плохо.
– Вроде нормально, – пожала она плечами.
– Может в больницу? – с водительского кресла подал голос «Сашенька», внимательно глядя на Юля через зеркало заднего вида.
– Н-нет, не нужно.
Юля невольно сглотнула и отвела взгляд. Стало неловко. Должно быть выглядела она просто ужасно. Бледная, растрёпанная и, почти наверняка, испачканная в грязи.
– Тогда может домой? – вежливо уточнила Антонина Михайловна. – Саша как раз меня туда вёз.
– Только не домой! – испуганно выпалила Юля. – Я… я там больше не живу, – уже спокойнее пояснила она, тут же пожалев о своём импульсивном порыве.
Но было уже поздно. Антонина Михайловна не из тех, кто спустит всё на тормозах, игнорируя неудобную тему. Противиться ей было совершенно невозможно, ведь двигал ей не праздный интерес к чужой личной жизни ради сплетен с подружкой, а искреннее беспокойство и забота.