— К-хм, — покашливаю. — Товарищ
участковый, пожалуйста.
— Ой мля, товарищ участковый, —
выплёвывает она. — Чё те надо от нас, «товарищ», думаешь без тебя
проблем не хватает?
Поправляю фуражку, говорю
спокойно.
— Работа такая, вы на учёте в отделе
стоите.
— Нормально у нас всё, вали давай
отсюда, — рычит она, всё так же смотря в окно.
Оглядываю комнату, иду к выходу, орк
закрывает за мной дверь, и слышу из-за неё тихое
рычание.
— Выродок.
Вздыхаю, сверяюсь с документами в
папке, ставлю галочку напротив номера квартиры, в которой только
что был, и поняв, что это на сегодня последняя семья, иду к выходу.
На улице снег, а до отделения топать и топать. Шагаю по спальному
району, мимо скопления однотипных панелек, детских садов и школ,
выхожу на хорошо освещённый проспект. Убираю руки в карманы.
Разумные проходят мимо — эльфы, орки, люди, гномы, иногда
попадаются такие же как я — выродки. Полуэльфы, квартероны,
полуорки, но по большей части им повезло больше, чем мне. Так что
молча завидую, но по-доброму — хорошо, что хоть кому-то живётся
лучше. Прохожу мимо большого магазина одежды. Сколько его помню,
всегда пустой и покупателей там не видно, но уже который год
продают дорогие вещи — костюмы, свитера, брюки. Откуда у живущих в
этом районе средства на такое. Одни носки, наверное, стоят как
зарплата какого-нибудь работяги местного, не иначе деньги отмывают.
Хотя есть один район рядом, но там и своих магазинов
хватает.
Смотрюсь в зеркало, расположенное
близко к витрине, сняв фуражку и поправляя волосы. Рост — полтора
метра, зеленоватая кожа, чуть заострённые уши, нос картошкой, глаза
пуговки, тонкая полоска губ, короткие седые волосы и намечающаяся
лысина. Из-за витрины на меня брезгливо смотрит эльфийка —
красивая, высокая, стройная, с длинными распущенными чёрными
волосами и в облегающем коротком платье. Когда замечает, что я на
неё обратил внимание, дежурно улыбается, но я-то вижу —
брезгливость из глаз никуда не ушла. Просто отворачиваюсь и иду
дальше, уже привык.
Мама у меня гномка. Отец — заезжий
вояка орк-шаман, после афгана осел в деревне, где жила мать. Там
они и познакомились — гномка и орк, все отговаривали мать, но ей
было всё равно. Как бабушка рассказывала — любовь там была такая,
что батяня чуть на нож будущего тестя не насадил. Долго у них детей
не получалось сделать, даже бабушка моя, лекарка с опытом ещё с
Отечественной Войны, не могла помочь. Но в итоге таки наколдовали
что-то, чтобы всё получилось. Появился я: больной, убогий,
неприспособленный к жизни. Нити ауры при рождении так были
сплетены, что врачи замучались эти узлы исправлять. Хотели под суд
всю семью отдать — нельзя так гены смешивать. Сколько себя помню —
по врачам да лекарям-генетикам с матерью до годков этак
четырнадцати бегали. Но ничего, выходила, поставила на ноги, даже в
восемнадцать признали годным к воинской службе, правда только в
стройбат.